Граница. Таежный роман. Карты
Шрифт:
— Где ты научилась таким трюкам? В карты?
— Тебе понравилось? — с вызовом спросила Галина.
— Еще как! — охотно признал Жора. — Но все же интересно. Скажешь где?
Галина ответила не сразу. Она задумалась, какую часть и какую долю правды о себе может открыть этому человеку. Ее не беспокоила собственная правдивость. Теперь она начала мыслить другими категориями. Теперь она прикидывала, какую выгоду можно извлечь из рассказа о своей судьбе и в какие неприятности можно вляпаться, сболтнув что-нибудь не то. В итоге Галина решила ничего толком не объяснять.
— У
— Фамильные… Это что?
— Ну, знаешь, бывают фамильные привидения, проклятия, рецепты. Про фамильные рецепты ты слышал?
Жора подумал.
— Знаю проклятие собаки Баскервилей, — медленно произнес он, подумав.
— Что за собака?
— Ну, я читал такую книжку. Старую еще. Про сыщика английского, который распутывал всякие сложные дела. И там у одного ихнего… ну, капиталиста, в общем, Баскервиль фамилия. И вот семью этого самого Баскервиля преследовала страшная собака. Триста лет или около того. Призрак. И один местный мазурик решил подмазаться под этот роман и подломить себе наследство…
— Я поняла, — остановила начавшего входить в азарт Жору Галина. — Собака была проклятием семьи Баскервилей?
— Ну!
— А бывают фамильные рецепты. Когда, например, какой-нибудь рецепт передают друг другу из поколения в поколение в одной семье.
— Ага, — кивнул Жора. — У Гершеле жена мутит такое печенье — пальцы пооткусываешь по локоть! И никто больше не знает, как его готовить. Говорят, фамильный рецепт. Вот жидовская морда! Сам жрет каждую неделю, а остальным…
— Ну вот и у нас тоже есть фамильные секреты, — снова перебила его Галина.
— В картах?
— В них.
— И что за секреты?
— Не могу сказать. Существует заклятие, и если я раскрою секрет постороннему, то умру мучительной смертью.
Жорино лицо расползлось в улыбке.
— Ты вроде комсомолка, а плетешь такую поповскую ахинею! Какие заклятия, если марксизм все доказал?
— Все, да не все. Если хочешь знать, о нашей семье даже книги писали.
— Не трепись!
— Ты Пушкина читал? Жора наморщил лоб:
— Нет вроде… Стой! Это же про золотую рыбку? Сказки! Точно, сказки! Так про твою семью тоже сказки писали? — Он засмеялся. — В стишках?
— Моя прабабушка… — начала было Галина, не обращая внимания на подколки Жоры, но он ее перебил:
— Точно! Теперь я вспомнил! «А перед нею — разбитое корыто». Так это была твоя прабабушка?
— Я не буду рассказывать! — Галина поджала губы. Обидеться и замолчать — вариант, который ее вполне устраивал.
— Да ладно, не дуйся. Что ты сразу… Что там с твоей прабабушкой?
— Сам прочитай. Пойди в библиотеку и прочитай «Пиковую даму». Потом поговорим.
— «Пиковую даму»? Что, так и называется? Ништяк! Обязательно почитаю. А пока скажи мне, красавица моя, какие ты еще фокусы в картах знаешь?
— Разные. — Галина неопределенно пожала плечами.
— Не, ты не крути. Ты играешь?
— Иногда.
— На деньги или как?
— Когда как. Но очень редко. Это тоже заклятие. Могу играть только три раза в год.
— Три раза? Жаль… Но ты хоть выигрываешь? В смысле всегда выигрываешь?
— Что у тебя на уме?
— Можно хорошо подзаработать.
— Зачем тебе деньги? Ты ведь и так берешь все задаром.
— Это начальство берет все задаром, а я с утра до вечера отгрызаю свою долю в этом мире, — поправил ее Жбан. — Деньги никогда не помешают. Особенно на старость.
— Может, ты собрался в Рио-де-Жанейро? Жора улыбнулся, блеснув фиксами. По части книг он не мог похвастать эрудицией, но про приключения Остапа Бендера знал хорошо.
— Может быть. А ты махнешь со мной в Рио-де-Жанейро? Будем ходить в белом, я буду три раза в год грабить банки, ты три раза в год играть с каким-нибудь тамошним миллионером. Красиво заживем, а? А не захочешь, так я предполагаю, что и тебе деньжата пригодятся. Не век же я буду водить тебя по ресторанам!
ГЛАВА 11
До Рио-де-Жанейро они так и не доехали. И Жора в конце концов уговорил Галину сыграть. Сыграть по крупной. Еще год назад она и представить себе не могла, что сядет за карточный стол ради того, чтобы кого-то объегорить. Но за последнее время многое изменилось, и Галина иногда и сама не верила, что делает что-то наяву, а не в кошмарном сне. Короче, она согласилась.
Для этого им пришлось проехать больше двухсот километров, разыграть мудреный спектакль, в результате которого за одним столом оказались Жорин подсадной и два подвыпивших олуха, набитых деньгами по самые воротники и горящих желанием доказать, что женщина играть по-серьезному не способна.
Примерно через полчаса, когда Жора подал сигнал к атаке и Галина со своим напарником заиграли в полную силу, от олухов полетели пух и перья. Они были фантастически невнимательны, и временами Галину даже подмывало слегка потрафить им, чтобы разгром не выглядел столь сокрушительно.
Под конец один из олухов то ли протрезвел, то ли просто просек, что игра идет не совсем честная, вскочил, крикнул что-то, но получил по зубам от стоявшего поблизости Жоры, и всей компании потом пришлось дружно уносить ноги, прихватив, правда, с собой немалый выигрыш.
Поделиться с Галиной ее долей Жора не спешил.
— Ты понимаешь, какое дело, — объяснял он ей. — Я никому не говорю, что ты в доле. Если ты хотя бы раз возьмешь деньги, то будешь повязана на всю жизнь, понимаешь? Тебе ведь это ни к чему. Так что я пока сложу деньги в общий котел, а потом постепенно наберу нужную сумму и отдам тебе по-тихому. Идет?
— Идет, — не очень радостно ответила Галя. Трогательная забота Жоры была приятна сердцу, только вот желудок постоянно напоминал, что синица в руке всегда лучше любой другой птицы, пролетающей на высоте километра над твоим домом. Впрочем, выбирать все равно не приходилось. Если бы Жора не захотел, он все равно не отдал бы эти деньги. Или отобрал бы их силой.