Граница. Таежный роман. Карты
Шрифт:
Клоун поднял со стола свою карту, посмотрел, кивнул удовлетворенно:
— Девятнадцать.
У Алексея была открыта десятка.
Он бережно погладил ее ладонью — одна из бесчисленных примет игроков со стажем — и сдал себе вторую. Десятка.
— Десять, двадцать! — тыча пальцем в масть, вслух сосчитал Алексей и, расплывшись в улыбке, посмотрел на побледневшего сквозь оставшийся грим клоуна.
— Ну у тебя и пруха, — выдохнул клоун, роняя карты.
Алексей подгреб все лежавшие на столе деньги к себе и победно вскинул сжатый кулак.
— Галчонок, — пропел он, — едем в Сочи! И я куплю тебе холодильник!
Жонглер медленно поднялся из-за стола и отошел в сторону, разминая ноги. Клоун сидел, уронив руки и повесив лохматую, перемазанную гримом голову.
— Все ребята, закончили. — Жгут принялся сгребать разлетающиеся купюры в свою фуражку.
Клоун взглянул на него исподлобья, осклабился недобро.
— А хо-хо не хо-хо? — спросил он зло, поблескивая маленькими глазками.
— Ну, ребята, — Алексей взглянул на часы и развел руками, — давайте свернемся? В самом деле, там стол ломится, водка стынет. Чего мы тут?..
Клоун многозначительно взглянул на жонглера, но тот покачал головой. Он демонстративно вывернул карманы, развел руками и выразительно крутанул пальцем у виска.
— Сдавай! — Клоун хлопнул по ящику ладонью так, что фуражка с деньгами подпрыгнула.
Алексей нехотя опустился на место и собрал в колоду разбросанные карты.
— Воля проигравшего — закон, — сказал он примирительно. — Хрен с тобой, Карла!
ГЛАВА 2
Полночь застала игроков за столом. Удача по-прежнему сопутствовала Жгуту. Ворох мятых денег уже с горкой наполнял фуражку заведующего клубом. Отхватив такой куш, старший лейтенант нипочем не смог бы натянуть ее на голову.
Без одной минуты двенадцать клоун вытащил со дна чемодана последние несколько червонцев, поставил и проиграл. Он тупо, будто оглушенный взрывом, смотрел, как забирают его деньги, как утрамбовывают их в общую кучу.
— Закончили на этом, — решительно сказал Алексей, отодвигая табурет. Задерживаться дольше не было никакой возможности. Представление закончилось три часа назад, Галина, без сомнения, уже на взводе, мясо остыло, водка нагрелась.
Фокусник вновь склонился над плечом клоуна.
— Дорогой, — сказал он скучным тоном, — ты же все проиграл. Ты все, все проиграл!
Клоун попытался оттолкнуть его, но движение получилось неточным, как у пьяного.
— Бессовестная ты скотина! — сказал фокусник, без труда отбрасывая толкающую его руку.
Клоун вскочил и снова, уже сильнее, толкнул его в грудь. Потом принялся остервенело пинать ногами все, что подворачивалось. Он по-прежнему был в своих клоунских ботинках с огромными носами, которые дрожали после каждого удара, как рыбьи хвосты, и сцена ярости смотрелась бы комично, если бы кому-то из присутствующих хотелось посмеяться.
Алексей с сомнением взглянул на свой выигрыш. Радость как-то незаметно улетучилась. Осталось чувство вины. Два чувства вины: перед Галиной, с которой уже наверняка не обойтись без объяснений, и перед этими людьми, которых он нечаянно, негаданно раздел до нитки. Он уже хотел предложить разделить выигрыш пополам и вернуть половину циркачам. Или даже отдать сколько надо. Все одно у Галины не найдется лучшего применения для выигранных денег, чем спалить их в вазе. У Лешиной жены насчет карт строго.
Вдруг клоун перестал срывать злость на реквизите и мебели, повернулся на каблуках и решительно, быстрым шагом подошел вплотную к завклубом. Глаза его блестели от ярости и от проступивших помимо воли слез, ноздри шумно втягивали воздух и выдыхали его так, что Алексей чувствовал на щеках холодок. Циркач посмотрел на старлея снизу вверх и спросил почти спокойно:
— Ты что, меня раздеть хочешь?
Вместо ответа Алексей неуверенно улыбнулся и хотел положить руку на плечо разгоряченного соперника, хотел предложить мировую и дележ без обид, но артист лишь глянул на поднявшуюся руку, и Жгут передумал прикасаться к нему.
— Раздеть меня хочешь? — повторил свой вопрос клоун, и желваки заплясали по его скулам, как мышцы на спине гиревика.
Алексей растерялся. Ему показалось, что циркач сейчас бросится на него, вцепится в горло. Он не прочь был бы вернуть даже все деньги, но не хотел, чтобы все выглядело так, будто он испугался ярости проигравшего соперника.
Пока Жгут придумывал достойный ответ, клоун отошел от него и сел на свое место. Запустив руку куда-то в недра своего костюма, он порылся там некоторое время и извлек на свет часы «луковицу» на цепочке. Тускло поблескивающий желтый металл очень походил на золото.
— Ставлю часы! — торжественно объявил клоун, бросая «луковицу» на середину стола. И добавил, ткнув дрожащим пальцем: — Смотри пробу! Ценю в тысячу!
Это было уже чересчур. Алексей был совсем не против выиграть немного денег, чтобы купить Галке если не холодильник, то хоть духи или новое платье. Но дело зашло слишком далеко. Сидевший перед ним человек был на грани отчаяния. Жгут уже искренне желал ему отыграться, уже готов был просто вернуть весь выигрыш. Но было ясно, что никаких подачек тот от Алексея не примет.
Не имея времени на раздумья, Алексей подсел к столу, для вида взглянув на пробу:
— Согласен.
Клоун тотчас повернулся к нему, сдвинул колоду. Он выглядел абсолютно спокойным, он собрался, взял себя в руки, настроился на то, чтобы не упустить, использовать свой последний шанс.
Прежде чем взять первую сданную карту, клоун несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Потом, задержав на секунду дыхание, осторожно, одним пальцем сдвинул свою карту на край ящика, наклонился и посмотрел на нее снизу. Смотрел он довольно долго, гораздо дольше, чем требовалось, но никто из присутствующих его не торопил.