Граница. Таежный роман. Карты
Шрифт:
— Играем на вес! — объявил старатель.
На вес так на вес. Играли еще четыре часа. Пропитались все золотой пылью, словно индийские падишахи, пока мешочек не опустел.
Проиграв золото, парень приуныл не на шутку и стал говорить всякие глупости своим удачливым соперникам, и даже угрожать.
— А что, если я сейчас?.. — спрашивал он, разминая пальцы и глядя исподлобья на Бобра, который казался более подозрительным, потому что почти ничего не выиграл.
— Не стоит, — честно отвечал ему Бобер. — Себе дороже выйдет. Поди лучше проспись.
— Дороже, чем вышло, уже не будет, — резонно заметил обобранный старатель. — А если я?..
— Паря, — сурово сказал ему Бобер, — а если я?.. Вот сейчас нашепчу проводнику пару слов, и на следующей станции вас встретят люди в синей форме. Расскажешь им про сложности работы старателя? Или пропоешь о богатствах земли сибирской?
Бывший мент Бобер прекрасно понимал, что никто не станет в здравом уме связываться с поездными шулерами, потому что первый вопрос следователя будет: откуда денежки? Откуда у советского человека десять тысяч рубликов на карты? Откуда у простого труженика четверть пуда золотого песка? Уже и не важно, откуда и куда. Сам факт, что он у тебя есть, — уже расстрельная статья.
Так что молчали проигравшие в тряпочку, а если и пытался кто-то качать права, то в одиночку, в кулачном бою, а на этот случай Бобер был хорошо экипирован. Неугомонный фраер получал нож под ребра и летел из поезда в тайгу.
В результате заработки Бобра исчислялись не только бумажными цифрами, но и каратами. Ходили легенды о сделанных им в тайге «захорон-ках» с песком и «камушками». Никто не мог точно сказать, насколько богат атаман, потому что никто из тех, с кем он начинал, долго не прожили. Случалось всякое, и время от времени Бобер терял людей, заменяя их новыми. Нельзя сказать, что такие накладки случались очень уж часто. Благодаря жестокой войне, которую в свое время затеял и выиграл бывший опер, мало кто осмеливался противостоять банде. Но время от времени доведенный до отчаяния фраер бросался на людей с чем-то острым или тяжелым, и если кто зазевался… Бобер быстро находил ему замену.
Бобер предпочитал вербовать людей из не слишком прожженных уголовников — они понимали ситуацию, но особенно не зарывались, уволенных в запас военных — эти люди привыкли к дисциплине и приказам, местного или залетного молодняка, погнавшегося на Север за длинным рублем, но так и не поймавшего его. Изредка в банду попадали люди из тех, кого раздевали другие шулера или собственно Бобер. Парадоксальные судьбы таких людей чем-то напоминали историю Гивика.
Попутно банда промышляла еще кое-чем. Например, выполняла грязную работу за Филина. Тот то ли гнушался убивать, то ли кишка была тонка. На словах это выглядело как отступление от воровских понятий: мол, если ты шулер, то должен перекладывать карты, а не размахивать пером.
Люди Бобра также контролировали нескольких самостийных шулеров, катавшихся на этих поездах. Эта публика работала на подхвате и только с разрешения самого Бобра. Дело в том, что иногда потенциальных жертв было так много, что Бобер и Филин при всем желании не успевали обработать всех.
Скажем, после закрытия навигации сотнями тянулись домой речники и браконьеры. Заработки у людей приличные, зачастую незаконные, и люди везут с собой наличные деньги, не слишком доверяя ценным бумагам и справедливо опасаясь открывать счета в сберкассе, потому как сразу вопрос: откуда деньжата?
Грех было упускать добычу. Тогда атаманы выбирали наиболее перспективных лохов, а остальное отдавали на откуп стервятникам, путешествовавшим следом. Позднее Бобер обходил своих подшефных и собирал с них дань по таксе. Бобра не интересовало, сколько выиграл шулер и выиграл ли он вообще. За право играть в поезде нужно было платить, как платят за патент.
Тех же, кто противился этому, ожидала участь даже более страшная, чем неразумных проигравшихся.
ГЛАВА 19
Бобер в сопровождении Кери шел по составу, собирая мзду с работавших по составу чалдонов.
Проблем не возникало, все безропотно отстегивали положенное. Одному старичку Бобер даже одолжил половину суммы: у того выдался неудачный день, и даже нечего было поставить для новой игры. Разумеется, за свою «доброту» Бобер потом возьмет с подшефного проценты.
Их догнал Слон.
— Слышь, Бобер, — обратился он к атаману.
— Ну?
— Дамочка объявилась. Всех наших обыгрывает.
— Кого это «наших»? — уточнил Бобер.
— Ну, я имею в виду Филина, — поправился Слон. — Филина и его ребят.
— С каких пор Филин стал нашим? — отмахнулся Бобер. — Пускай себе обыгрывает.
— Но она же… того! Получается, что она на нашей территории играет. Надо же с нее получить.
— Вот это верно, — кивнул атаман. — Получить с нее можно. Но она точно игровая? Или, может, случайно выигрывает?
— Да какое случайно! Полночи играют, а она их уже тысяч на восемь опустила! Бывает такое случайно?
— Всякое бывает. Не факт, что она с шансом играет.
— Так что же делать? Может, она вообще Филина разденет и голым в Африку пустит!
— Ну и чего? Филину полезно позагорать, а то он из вагона не выходит. А дамочка… Пусть играет. Насосется — ее на нож. Деньги — нам, а тело — волкам. — Бобер повернулся к своему адъютанту. — Керя, разнюхай, где едет гражданка.
— Понял. — Керя тотчас удалился выполнять распоряжение.
Чувствовалась военная выправка. Керя был когда-то старшим матросом. Остался даже на сверхсрочную, но его перевели на берег, в порт. Там парень обленился, заскучал по дому, начал пить. Потом на него списали какой-то там пожар на свалке и выперли со службы. Поехал Керя домой, да не доехал, прибился к шулерам.
Алексей Жгут тупо смотрел на мигающий экран. Программа передач центрального телевидения была исчерпана. Ночь на дворе, а Галина так и не объявилась.
Он устал гадать, где она. Устал уже терзаться вопросами и сомнениями.
Перед ним стояла почти опустевшая бутылка водки, и он целеустремленно и сосредоточенно отливал из нее в свой немедленно пустевший стакан, пытаясь таким образом избавиться от необходимости думать вообще и о своей поганой жизни в частности.