Граница. Таежный роман. Солдаты
Шрифт:
В солдатской военной форме даже самый писаный красавец теряет свою привлекательность и начинает вызывать сочувствие. Именно поэтому в войсках идет неустанная, круглосуточная работа по выбеливанию хэбэ, по отпариванию шинелей, по начистке шапок гуталином и приданию им формы кирпичика, а также по полированию до зеркального блеска блях солдатских ремней.
Радикальных изменений это, конечно, не влечет, но по крайней мере приносит хозяину формы моральное удовлетворение.
Не следует, однако, забывать о такой вещи, как Воинский устав, где все эти модернизации, вообще-то говоря, запрещены, а также о том, что реформированием
Поэтому, когда взвод во главе с Братеевым, грохоча стульями, поднялся со своих мест, можно было легко определить, для кого из солдат служба еще только начинается, а для кого она близится к завершению.
На молодых форма висела мешком и пузырилась, на старослужащих же была пригнана в точном соответствии с фигурой и эстетическими вкусами конкретного «деда».
— Садитесь, — сказал майор Сердюк недовольным тоном: он не одобрял подобных вольностей, которые позволяли себе «деды». В другое время он непременно сделал бы на этот счет замечание, но он пропустил по болезни уже два занятия, и теперь надлежало пропущенное наверстать.
— Последний раз мы встречались с вами две недели назад, — начал замполит. — А между тем в мире продолжают происходить различные события… Что вы там пишете, Лубинскас?
Ефрейтор Лубинскас поспешно прикрыл выдранный из газеты кроссворд тетрадью с художественно выполненной надписью «Политинформация» на обложке и, вскочив, доложил:
— Конспектирую, товарищ майор! — Бросив взгляд на закрытую тетрадь, он повторил: — «…различные события». Точка.
— Одобряю ваше рвение, — недоверчиво сопя, сказал замполит. — Только не рановато ли? Я еще ничего существенного не сказал. Дождитесь хотя бы вводной части, Лубинскас.
— Есть, дождаться окончания вводной части, товарищ майор!
Ефрейтор сел и уставился на Сердюка, приоткрыв рот, словно собирался в буквальном смысле ловить каждое слово, выпорхнувшее из-под усов замполита.
Стараясь не смотреть на открывшего рот ефрейтора, Сердюк закончил вводную часть, смысл которой заключался в изложении плана предстоящего занятия.
— Надеюсь, вы основательно подготовились, — сказал замполит, хотя в голосе его не слышалось особенной надежды. — Рыжеев?
Рыжеев с видом смертника поднялся со своего места.
— Расскажите нам, какие основные события произошли в политической жизни страны за истекший период.
— За истекший? — переспросил Рыжеев, оттягивая неприятный момент ответа. — Ну это… Никсон прилетел.
Замполит побагровел:
— Правильно, Рыжеев, прилетел. И улетел. Причем довольно давно. Может быть, вы нам еще про освоение целины расскажете?
Рыжеев молчал. Про освоение целины он тоже ничего знал.
— Возмутительно! — воскликнул майор. — Не за горами ваша демобилизация, а вы до сих пор не уяснили себе, насколько важно быть в курсе происходящих событий и уметь их анализировать! — Сказав «анализировать», Сердюк слегка поморщился: с недавних пор слово «анализ» стало вызывать у него неприятные ассоциации. — Садитесь.
Майор оглядел класс и с раздражением отметил, что ефрейтор Лубинскас по-прежнему сидит с открытым ртом. Поймав взгляд замполита, ефрейтор, почти успевший вписать в клеточки название промысловой рыбы из шести букв, быстро застрочил в тетради.
— Что вы там опять пишете, Лубинскас? — спросил Сердюк.
Он подошел к ефрейтору и с удивительным для своей комплекции проворством схватил тетрадь. Лубинскас звонко хлопнул по столу ладонью, накрыв кроссворд.
— Что такое? — нахмурился замполит.
— Комар, товарищ майор! — пояснил ефрейтор.
Продолжая хмуриться, Сердюк посмотрел на тетрадь, но художественно исполненная надпись на обложке немного его успокоила. Майор пролистал несколько страниц и с изумлением обнаружил свои лекции, запечатленные на желтоватой разлинованной бумаге. Некоторые места и даже отдельные слова были обведены аккуратными овалами и подчеркнуты.
— Ну что ж, — наконец произнес замполит, — похвально.
Лубинскас скромно опустил глаза, стараясь незаметно для майора убрать со стола злополучный кроссворд. Тетрадью своей ефрейтор и впрямь гордился и очень дорожил. Она была заполнена и оформлена одним из «духов», за что ефрейтор освободил его на время от всех казарменных работ и подарил почти полную пачку «Стюардессы».
— Похвально, Лубинскас, — повторил майор. — Сразу видно серьезного и вдумчивого бойца. — Он потряс в воздухе тетрадью. — Такой боец не растеряется в любой ситуации! Вот спроси его, например, — Сердюк раскрыл тетрадь и, быстро пролистав, снова захлопнул, — о политической ситуации, скажем, в… Ну, скажем, в Камбодже, и он, не задумываясь, ответит. И ответит правильно. Потому что уделяет своей политической грамотности постоянное внимание. — Майор выжидательно посмотрел на Лубинскаса. — Ну?
— Что? — упавшим голосом спросил тот.
— Расскажите нам о ситуации в Камбодже.
В учебном классе повисла такая тишина, что стали слышны голоса поваров в расположенной невдалеке гарнизонной столовой и даже, казалось, бульканье в котлах.
— Ну-у-у! — разочарованно протянул замполит.
— А можно мне, товарищ майор? — вдруг спросил Рыжеев.
Сердюк подозрительно посмотрел на него и кивнул, усмехнувшись в усы.
— Значит, так, — вскочив с места, деловито затараторил Рыжеев. — В тысяча девятьсот пятьдесят первом году была образована народно-революционная партия Камбоджи, возглавившая борьбу народа за национальное и социальное освобождение страны от диктата Франции. Дипломатические отношения между Советским Союзом и Камбоджей были установлены в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году. После смерти короля Нородома Сурамарита главой Камбоджи стал Нородом Сианук. Но в семидесятом году, — Рыжеев тяжко вздохнул, — в стране произошел государственный переворот. Лидером пномпеньского режима, — в голосе рядового явственно послышались презрительные ноты, — стал генерал Лон Нол…
Сердюк был потрясен. Он, как недавно Лубинскас, открыл рот, почти с восхищением глядя на бойца, которого всегда считал одним из самых тупых.
— Спасибо, Рыжеев, — сипло сказал замполит и прокашлялся. — Садитесь.
Но Рыжеев продолжал стоять.
— Это еще не все, — возразил он. — Вскоре началась американская агрессия в Камбоджу. — Голос его гневно задрожал. — Под надуманным предлогом крупные подразделения американо-сайгонских войск вторглись на территорию страны. Однако! — Рыжеев поднял указательный палец. — Под давлением прогрессивного общественного мнения в США и других странах и опасаясь Национального единого фронта Камбоджи…