Граница
Шрифт:
— Она настолько старая, здесь мое Ванино названо еще городищем, это же, сколько веков прошло… — сказала я, опускаясь тоже на пол.
— Древняя… Карта эта связана с тем временем, когда темные попытались избавиться от своего синего солнца, а верхняя Синегория не пустила их, — заперев их там заклятием. Четверо Обреченных, воспользовавшись темной магией, совершили тайно жертвенный обряд, погибнув, они стали стражами, их души по сей день не пускают мрасов на белый свет надолго, темные всегда должны возвращаться под землю…
Клим замолчал. На полу перед нами лежали два куска потемневшей кожи, я не сводила глаз со слов на новой части карты:
"…Ванина городи…" ниже шло"…откроешь путь…" еще ниже"…наверх…"
Все равно — ерунда, ясно только, что надо искать древний храм…
— Вот об этом я и хотел тебя просить, — проговорил Клим, тревожно следя за мной, — но нам уже пора торопиться, иначе время будет безвозвратно потеряно, теперь счет идет на дни и часы.
Звуки внешнего мира прорвали тишину, и стало слышно, как фыркает дракон перед домом. «Плакали» мои яблони, кто же вынесет, когда у него по голове прошелся дракон.
3
Даже в небе чувствовалось, что зима закончилась, почти и не начинаясь.
От земли шло тепло. Чем дальше на север уходил дракон, тем яснее становилось, что происходит что-то неладное. Еще две недели назад, леса были покрыты снегом, теперь же картина была как в запоздалом апреле… снега нет, прозрачные, безлистные березовые и осиновые рощицы сменялись глубокой зеленью соснового бора, а на дворе-то — конец января. В этой полосе сейчас должны трещать морозы, ну хотя-бы под двадцать градусов…, "…а что творится на границе…" вспомнились слова Давы. Мой вчерашний сон мне вдруг показался не просто ночным кошмаром, а это приятное тепло и ласковый ветерок — страшным предзнаменованием.
Мы летели с молодым Лехом, который был ужасно горд тем, что на нем была надета огромная накидка с гербом королей Синегории — на голубом бархате над синими горами сияло золотое солнце, а на его спине, на этой самой накидке сидел король Секлим III. Я — не в счет…
Мои ленивые мысли под теплым солнышком прервались, — Лех так круто пошел на посадку, что коронованная особа, которую дракон так горделиво нес по воздуху, вдруг повалилась, как мешок, вниз, а я соответственно влипла в широкую спину моего короля, накрывшись сверху голубым гербом.
"Лех, заходи на посадку кругами…", — с прохладцей приказал Клим, величественно сползая все ниже…
Шея дракона судорожно дернулась, крылья лихорадочно захлопали, забирая опять вверх. Я с облегчением вздохнула, отлепив, наконец, щеку от королевского плаща, и услышала тяжелый вздох дракона, который медленно нарезал круги над видневшейся внизу школой, постепенно снижаясь:
"…что-то не так… Крез мне этого не простит… Не стоять мне больше в Золотом Устье…"
Тут Клим совсем некстати решил поддержать его: "Все хорошо, Лех, назад мы полетим вместе…" — и похлопал его по шее…
Затихнув от дурного предчувствия, я прислушивалась как подозрительно замерли мысли дракончика. Лучше бы, ты, Клим, помолчал, подумала я, потому что в следующую минуту Лех от безумной радости, что все обошлось, взбрыкнув здоровенным задом, опять вытряхнул нас из седла. Едва избежав, мало сказать, опасной посадки на острый драконий гребень, Клим побагровел от злости и рявкнул, уже не заботясь о нежной душе рептилии:
"Са-адимся!!!"
Наконец, резко воткнувшись когтями в землю, дракон пробороздил по площади перед школой, едва не врезавшись в толпу, которая собралась встречать короля Синегории. И вот он и появился, свет моих очей, — красный, держащийся за гребень Леха, уже плюнув на королевское достоинство. Но, найдя в себе силы, он красиво и легко спрыгнул на землю, я даже хмыкнула себе под нос: "Обожжаю, когда он такой!"
О-о, я, кажется, крепко влипла…!!! Король меня ждал, а я-то хотела уйти задами… Вот сейчас я и спущусь! "Ну, ладно, никакой серьезности…" — сказала я себе, уже спокойно берясь за упряжь, — "…как-будто ты никогда с дракона не слазила…"
Оказавшись рядом с Климом, я почувствовала, как моя веселость очень быстро улетучивается. Большая поляна перед школой неожиданно показалась совсем маленькой. Внушительное зрелище представляло собой то, что сверху виделось лишь толпой. Сто? Двести? Сколько их тут было? Лица, красивые и не очень, доброжелательные, как у Нестора Младшего, гвоздем торчавшего среди разнаряженных эльфов, и угрюмые, знакомые и незнакомые; шныряли домовые гномы, фыркали и, вытягивая шею, порыкивали на толпу два дракона, которых словно пригвоздило около входа в огромный, переливающийся на солнце шатер, стоявший у самого леса. Так, значит, маг-дракон Рагадон уже здесь! А небесные эльфы? Тут я увидела и их. Они стояли в стороне, развернувшись лицом к нам, и равнодушно наблюдали, всем своим видом показывая свою независимость. Лансеола с ними не было, его белое одеяние я заметила уже совсем рядом, когда Клим быстро пошел навстречу низкорослой делегации лесных гномов. Они своими бедными одеждами сильно выделялись из всех собравшихся на площади. Частые шажки впереди идущего старика замерли, и он вдруг тяжело рухнул на колени перед подошедшим к нему Климом.
— Светлый, — приподняв заросшее седой бородой лицо, тихо, сильно задыхаясь заговорил старый гном, — на тебя одна надежда, спаси! — воскликнул он. — Орки… темное отродье…сожгли деревню… — губы старика затряслись, — в лесу страшно стало жить, под землей — жар стоит лютый, изгибнем мы, гномы, все…
Клим, прихватив старика подмышки, и, поставив его на ноги, сказал:
— За тем и собрались, дед…
Увидев Лансеола, Клим подошел к нему и обнял. Сумрачное величавое лицо белого эльфа посветлело:
— Все собрались, как ты хотел, Секлим, только Азгара ждем с минуты на минуту, — сказал он.
Я шла некоторое время рядом, потом стала отставать и, наконец, найдя глазами старого Илию, пробралась к нему. Отсюда мне хорошо было видно, как толпа шумно расступалась перед королем и небесным эльфом. Высокий рост Клима позволял видеть его всем, и всем была видна небольшая корона, которая, нежно переливаясь драгоценными камнями, плыла над его красивой головой. Прямые, темные пряди волос, выпущенные на висках, сзади были убраны в хвост, поэтому заостренные кверху уши нахально торчали, следуя, похоже, местной эльфовской моде. Белый эльф следовал рядом, его выразительное лицо сейчас было приветливо, длинный белый, уже седой, волос, струился хвостом по спине, белоснежная туника, перехваченная кожанным ремнем с мечом в богатых ножнах, подчеркивала мощное сложение воина.
Пропуская их вперед, толпа вновь смыкалась за ними и двигалась вслед, толкаясь и шумя. К ним проталкивались и присоединялись друзья. Некоторых я знала, — Нестора, Гарру, — кого-то видела в первый раз.
Клим, поднявшись на школьное небольшое крыльцо, повернулся к нам. Он стоял, окруженный сильными, мужественными воинами, я чувствовала поддержку и волнение толпы, и гордость за моего любимого короля распирала меня. В это самое мгновение сильный шум послышался сзади, все стали оглядываться, не зная, что происходит… Обернувшись, я успела увидеть как полог огромного шатра пополз в разные стороны. Замешкавшийся с тонкой тканью дракон на входе в шатер, вдруг получил оглушительную пощечину огромным, черным хвостом, взметнувшимся из глубины шатра. Следующим ударом снесен был шатер, и лежащий дракон приветствовал короля медленным наклоном массивной головы.