Граница
Шрифт:
А он в сторону миски не смотрит.
Я стою, уговариваю. Рекс рычит только. Обозлился я и ушел.
Через некоторое время — опять к нему. Миска чистая. Я обрадовался. За палку и тащу к себе миску.
Рекс — лапой по миске. Отлетела она в дальний угол. Не достать.
Тут сержант, инструктор:
— Подружились?
— Еще как! — говорю.
Вечером надо кормить Рекса, а миски нет. Стыдно сознаться, что отобрал у меня Рекс миску. Ну, были кое-какие сбережения. Я — в военторг. Купил миску. Иду в раздаточную.
— Что это у вас за миска? — спрашивает сержант.
— Особенная, — говорю. — Чтобы не путать.
Несу Рексу ужин.
Рычит и опять к прыжку изготовился. Я — за палку. Втиснул миску под прутья и рванул палку назад. Только полоснул по ней Рекс клыками, а схватить не успел.
Утром та же история. Подхожу за миской, и эта — в дальнем углу. Рекс лежит тихо. Положил морду на лапы.
Потоптался я, потоптался. Нашарил мелочишку в кармане и знакомой дорогой — в военторг.
Опять в раздаточной:
— Что это у вас вчера зеленая миска была, а сегодня — синяя?
— И вчера была синяя, — говорю. А сам глаза отвожу.
Иду с полной миской к Рексу. Ничего. Не рычит. Без палки толкаю к нему миску. Подошел он к ней, понюхал, и нос воротит.
— Ешь.
Не ест.
— Ешь!
Зле берет, а ничего не могу поделать.
Спрятался я за угол. Наблюдаю из своего укрытия: стал есть. Вот бестия!
Подождал я, пока он миску вылижет, и опять подхожу. А он словно играет: бац лапой по миске, и летит она в угол.
Я схватил камень, и тут мою руку перехватили.
Инструктор:
— Так дело не пойдет.
— Что же теперь?
Дает он мне поводок:
— Выводи на прогулку.
— Как?
— Заходи в вольер и приласкай.
— Да вы что?
— Только смело иди. Ну?..
Понимаю: он опытней. Зря говорить не будет. Но как идти?
— Давай, давай, — подбадривает он.
Ну, я иду.
Рекс насторожился.
Я отпираю запор. Скрипит дверца. Ноги будто приросли к земле. И голос вроде не мой:
— Хорошо, Рекс, хорошо.
Он ощерился. Рычит:
— Смелей! — подбадривает сержант.
И, поверите, ничего.
Погладил я Рекса. Пристегнул к ошейнику поводок. Он охотно пошел гулять. Засиделся, видно.
Так мы с ним и подружились.
Через несколько дней началась дрессировка. Я с первых же дней приучал его к дисциплине. Конечно, и тут инструктор помогал.
В школе я понял, что дрессировка — сложная наука и одним сахаром тут не отделаться. Научить собаку трудно. Здесь мало воспитать условный рефлекс на команду или жест. Надо совершенствовать его до безотказности.
Возьмем самый простой прием дрессировки: посадка.
Рекс садился охотно, но сразу вскакивал. Я строго повторял команду и резко дергал поводок. Он посидит две секунды и поднимается. Еще строже повторяю команду, нажимаю на спину. Сидит.
— Хорошо, — говорю я и даю сахар. — Гуляй!
Потом снова его сажаю и, если он вскакивает без команды, дергаю поводок.
Он садится и повизгивает. А я про себя считаю до десяти. Только тогда даю сахар и разрешаю встать.
На другой день Рекс высиживал уже пятнадцать секунд. А через неделю — минуту. Затем он перестал визжать и терпеливо ждал лакомства. Получит — встанет.
Прошло еще некоторое время, и он стал сидеть пять минут, десять — сколько угодно.
Или, скажем, прорабатываем учебный след. Вдруг, откуда ни возьмись, чужая собака. Рекс вначале бросал след и — за ней.
— Фу! — говорил я резко и дергал за поводок так, чтобы ему было больно. «Фу» — команда запрещающая, и Рекс научился это «понимать».
А я тоже учился терпению.
...Помню, уже после окончания школы, на заставе, несли мы службу в плавнях. Ночь темная. Накрапывал дождь. Река шумела. В такую погоду вся надежда на собаку.
Я хорошо изучил Рекса. Поведет ушами, значит, учуял кого-то. Отпустит — ничего страшного нет. Ну, может, хорек, может, кабан. И всё-таки чуть он шевельнется, я настороже. Зря он шевелиться не будет. Лежит, прижмется ко мне, точно заснул. А сам всё слышит.
В ту ночь обстановка на участке была напряженная. Начальник заставы, отправляя нас в наряд, сказал: возможно нарушение границы.
Лежим час, другой. Рекс не шелохнется. А дождь то припустит, то затаится. У Рекса шерсть мокрая, но терпит, не отряхивается. Знает: нельзя.
Еще час прошел. Скоро рассвет. Вдруг Рекс настораживается. Тычется мордой в ладонь.
— Слушай!
Он застыл, к прыжку изготовился. Теперь и я слышу: идет кто-то.
— Фу! — шепчу одними губами.
Так мы взяли нарушителя.
В другой раз — сложней.
Мы преследовали неизвестного. Он видно хорошо знал местность и спешил к большому селу, где его следы могли затеряться. Дважды дорогу пересекала речка. Рекс волновался, потому что нарушитель хотел сбить нас со следа и забирался в воду. Но Рекс снова находил след и рвался вперед.
Мы настигли нарушителя в кустарнике, за которым начиналась церковная ограда. Перемахни он через нее, и трудно сказать, как бы дальше развернулись события.
Я спустил Рекса с поводка. Он сшиб нарушителя, прижал к земле.
— Фу!
Слушается.
— Встать. Руки вверх! — и пока мой напарник обыскивает задержанного, снова беру Рекса на поводок.
Мужчине лет тридцать. Зарос щетиной. Брюки полувоенного образца. В заднем кармане пистолет. В потрепанном бумажнике — советская валюта, билет на поезд, командировочное удостоверение. Сапоги сбиты. Стали конвоировать — прихрамывает на левую ногу.