Граница
Шрифт:
Мы вели его на заставу, разгоряченные погоней, довольные, что всё обошлось благополучно.
Вдруг он останавливается. Мы шли среди камышовых зарослей. До заставы уже недалеко.
— Не могу идти дальше, — прохрипел нарушитель и попросил разрешения снять сапоги. Я был еще неопытным. Разрешил.
Он сел на дороге. Стянул сапог. Засунул руку в голенище.
— Так и есть — гвоздь, — сказал он и рванул руку.
Мы не успели опомниться, как Рекс бросился на него. Неизвестный вскрикнул, разжал кулак и... выронил пистолет. Где он там у него в сапоге помещался, просто удивительно.
Этот урок я запомнил на всю жизнь.
...Чувствую себя неловко с того самого момента, как мне вручили телеграмму. Почему я? Ведь на заставе я без году неделя. По-моему, передавать опыт воспитательной работы должны другие.
«Поезжайте спокойно, — говорил мне начальник заставы. — Год — срок немалый. Всё, как и мы, знаешь...
Так то так, но лучше было послать в командировку Хабибуллина или младшего сержанта Ломовицкого. Он теперь у нас секретарь комсомольской организации и удивительно быстро вошел в курс дела.
Однако лечу я. Лечу на нашем, пограничном, самолете. Они, наши летчики, тоже «ходят» в наряд.
Командир самолета — Леонид Дмитриевич Антонов, широкий в плечах, коричневый от загара. Смотрит, прищурясь не то от яркого солнца, не то по привычке. В такие глаза не заглянешь.
Только что командир подразделения, не задумываясь, назвал Антонова лучшим летчиком.
Но Антонов пожимает плечами:
— Подвигов не совершаем, нарушителей сами не ловим. При чем тут лучший?.. Таких у нас пруд пруди...
После семинара, в порядке «премии» получаю разрешение «пойти» в наряд.
Рассвет наступает сразу. К этому времени «АН-2» ложится на курс. Внизу, среди песчаных барханов, вьется река-граница.
Высота сто метров. На вспаханной земле отлично видны следы-ниточки, оставленные бороной. Эти ниточки бегут всё дальше и дальше, словно кто-то невидимой рукой разматывает клубок.
Время от времени под крылом встают пограничные заставы. Они встречают самолет, ощетинившись наблюдательными вышками.
Бортрадист рядовой Резниченко привычно выстукивает позывные. У него смешно топорщатся вихры, будто специальная система для улавливания радиоволн. Губами повторяет сигнал.
«Вас слушаем!» — отвечает застава.
«На границе без происшествий!» — сообщает самолет и, не сбавляя скорости, проносится мимо.
Река внизу делает крутой поворот. Возле пограничного знака — наряд. Радист принимает сигнал: проверьте квадрат такой-то. Докладывает командиру. Штурман, старший лейтенант Вяльцев, прокладывает на карте новый маршрут.
Внизу поражающие однообразием пески, угрюмые, желтые.
Самолет входит в указанный нарядом квадрат. Здесь особенно опасный, сыпучий песок. Не скоро бы добрались сюда конники. Да и автомашина не пройдет. А самолету — всего три с половиной минуты!
Начинается поиск. АН-2 проходит над квадратом из конца в конец, разворачивается, летит в обратном направлении.
За одним из барханов — кабаний выводок. Несомненно, это он встревожил наряд.
Больше ничего подозрительного в указанном квадрате нет, и самолет возвращается к пограничному столбу.
Наряд ждет. Летчики сбрасывают вымпел:
«Всё в порядке. Можете продолжать службу».
Другая застава принимает сообщение с борта самолета:
«На границе без происшествий!»
Но вот на мягком грунте ясно просматриваются следы. Конечно, с самолета точно не определишь, кто проходил здесь: животное или человек, маскирующий следы. Да это и неважно. На ближайшую заставу поступает приказ: проверить! И спешит к месту обнаружения следа наряд с розыскной собакой.
Летчики знают: пограничники разберутся. А самолету нельзя задерживаться.
Теперь особенно тщательно просматривается береговая линия, острова. И вдруг на одном из них (лишь узкая полоска воды шириной в десять — двенадцать метров отделяет его от сопредельного берега) замечен в камышах плот. Когда он появился здесь? С какой целью?
Застава, охраняющая этот участок границы, немедленно ставится в известность: обнаружены плавучие средства.
...Навстречу бегут горы. Впереди — один из самых могучих неарктических ледников в мире. Он тянется почти на семьдесят километров, а толщина льда здесь достигает пятисот пятидесяти метров!
Всё выше поднимаются горы, заманивают самолет в ущелье. «АН-2» тоже забирается выше, обходит ловушку. А потом снижается и скользит среди скал.
Нужно быть смелым человеком и большим мастером пилотажа, чтобы провести здесь самолет. Нужно обладать исключительным хладнокровием и точным расчетом, чтобы посадить машину на «пятачке» — крохотной площадке, со всех сторон сдавленной каменными громадами.
Этими качествами обладают командир самолета Антонов и штурман Вяльцев. Может быть, обладают больше, чем другие летчики подразделения, и потому сегодня они — в полете.
Где-то далеко, на горной заставе, заболел человек.
Еще вчера вечером солдат чувствовал себя здоровым. А вернулся с границы под утро и слег. В округ поступила тревожная радиограмма: острый приступ аппендицита. Необходима срочная операция...
«АН-2» замирает на краю посадочной площадки, где его поджидает карета скорой помощи.
Я уступаю свое место больному и медицинской сестре.
...Впереди триста километров дороги «на перекладных» до нашей заставы.