Граничник
Шрифт:
— Вот и не пробуй! — отрезал я, запуская работу медбота и фиксируя снижение уровня адреналина у подопечного. — Был бы уверен, тогда другой разговор, а неумело можно только хуже сделать. Лучше мне не мешайте!
И, сказавши так, я начал читать молитву, освобождающую от страстей. Точнее, диктовал ее Стефану, а тот сперва дрожащим, но в последствии окрепшим голосом ее произносил. К сожалению, в моем исполнении она не имела никакой силы — бездушная копия, чего от такого ждать? Стефан же, пусть и не был ревнителем, и не владел специальными техниками, своей искренней верой давал нам хотя бы тень
Спустя две-три минуты давление силы Владыки на нашу группу ослабло. Не так прямо, чтобы отпустило, Прол по-прежнему зло зыркал глазами на Стража, но уже не ругался и к ножу не тянулся — и то хлеб!
Гринь тоже подобрался и стал сообщать, куда смещается Высший — тот не видел нас, а ориентировался исключительно по «показаниям» Гончих. Но главное — перестал паниковать Стефан, снова ставший пусть и не полноценным Стражем, но собранным и настроенным на борьбу мальчишкой.
А потом давление вдруг пропало. Совсем, будто и не было его. Словно целая пятерка ревнителей встала вокруг и затянула чин освобождения. Лица людей разгладились, Стефан так и вовсе разулыбался — я отметил серьезный выброс эндорфинов. С камеры дрона я также фиксировал, как низшие демоны меняют курс и продолжают движение вдоль дороги, по которой мы недавно двигались. Как если бы потеряли нас из виду, чего быть никак не могло — мы в прямой видимости находились.
— Гринь, ты это сделал?
— Что сделал? — уточнил охотник.
— Заблокировал силу Владыки и отвел глаза Гончим?
— Ты ж сказал не делать. Да и как бы?
— Тогда кто?
Ответ я получил через семь минут. Платформа забирала все сильнее влево, приближаясь к границе леса, который в опустившейся темноте уже выглядел черной стеной, когда в ста пятидесяти метрах впереди показались три человеческих фигурки. Стефан, с моей подсказки углядевший их первым, не раздумывая навел на них рельсотрон.
— Не стреляй! — Гринь положил ладонь на оружие, заставляя ствол опуститься. — Это свои.
— Какие свои ночью в лесу? — не удержался мальчишка.
— Зазноба моя, — не очень понятно объяснил нехристь.
Меньше чем через минуту уже можно было разглядеть стоящих на нашем пути людей. Женщин, если быть точным. Троих, одна из которых была настолько старой, что, казалось, вот-вот рассыплется, вторая — молодой, улыбающейся и весьма красивой, а третья — девчонкой-подростком лет тринадцати, опустившей голову и прикрывшей лицо волосами.
Три женщины на опушке леса. Ночью. В паре километров от Разлома Владыки. В полусотне верст от ближайшего людского поселения. Тут и общинник сообразит, кто они такие.
— Ведьмы! — шепотом выдохнул Стефан и принялся креститься.
Ну да, демонов мы, значит, мечом шинкуем, а ведьм — боимся. Они же детей крадут и из внутренностей декокты колдовские делают, кровь некрещенных младенцев пьют для молодости вечной, а на шабашах с Высшими свальный грех практикуют! Общинники…
— Не крестись, Страж, не съедим! — со смехом сказала молодая женщина. — Притормози, Старая на ходу не взойдет.
Противореча этому заявлению, старушка поднялась в воздух и опустилась на платформу рядом с охотниками. Следом тот же маневр повторила девчонка, так и не показавшая лицо из-за сплошной стены волос. Последней,
И мне все стало окончательно ясно. Ну, действительно, кем еще могла быть зазноба нехристя-мага, как не ведьмой? Да еще не какой-то ведуньей-травницей, на которых даже Ассамблея смотрит сквозь пальцы, поскольку Силы в тех на щепотку — больше знаний о декоктах, а настоящей Триадой! Тьфу! Если выживем и до земель безопасных доберемся, все одно нас сожгут. Просто за то, что с ней рядом стояли.
Колдовская сила этих могущественных созданий была настолько велика, что не могла уместиться в одном теле. Поэтому, оскверняя прообраз Святой Троицы, магия разделялась на три тела — юное, молодое и старое — и в них существовала. От того легко Триаду было узнать — всегда и везде они были вместе, говорили, как один человек и даже, похоже, мыслили так же. И имена у каждой тройки были одинаковые: Старица, Молодка и Малая.
Триады были равны по могуществу Темным Слугам, но в отличие от них, не были привязаны к Столам Крови и Силу черпали не из жертвоприношений. Что, разумеется, не делало их магию менее проклятой. Подобные ведьмы жили, как правило, в глуши. Порой помогали мирянам, порой мстили им за неведомые грехи. Низшие демоны их территорию обходили по широкой дуге, высшие же, как было точно известно Ассамблее, порой заключали с ними союзы.
Такая вот Триада явилась нам на помощь — точнее, своему мужчине, но поди объясни это Трибуналу! Костер, нас однозначно ждет костер.
— Ты Гончих увела? — напрямик спросил я у Молодки, хотя понимал все и без ее ответа.
Та мой вопрос проигнорировала, шагнув к Гриню и совершенно бесстыдно, у всех на глазах, поцеловала его. Ответила Старица, молча кивнув, не спуская при этом взгляда с целующейся парочки. Малая же присела на колени и уставилась немигающим взглядом на Стефана — а тот едва заметно отодвинулся от нее, насколько позволяла платформа.
— Я создала из зверей ваших фантомов и пустила их навстречу Владыке, — отлепившись от охотника соизволила пояснить ведьма. — Час у нас, покуда разберется. Так что правь в лес, Мертвый.
Обращалась она напрямую ко мне, без всяких подсказок разобравшись, кто Страж, а кто наставитель. А девчонка-подросток, тем временем, закончив играть в гляделки со Стефаном, выдала вдруг тонким голосом.
— У дядьки внутри мальчонка.
— Не язык, а помело! — укорила ее старуха. — То же мы то не разглядели! Спрашивал тебя кто?
— Прости, ба!
— Перед Мертвым извиняйся, дуреха, его тайну, как простыни с кровью вывесила!
Я бы выругался, не будь воспитан в строгости церковного устава, исключавшего даже возможность использования бранных слов. Младшая из Триады, не пробыв с нами и минуты, открыла всем то, что я уже четвертый день пытаюсь скрыть! Вот уж действительно — как простыни! Лучше и не скажешь.
К счастью, бедственное положение Стража, оказавшегося ребенком в теле взрослого человека, никто обсуждать не стал. Прол сплюнул, Гринь посмотрел так, словно догадывался, но не был уверен, а ведьмы, говоря по очереди, будто один человек, стали указывать направление движения.