Границы бесконечности
Шрифт:
– Воды! – прохрипела она.
«Мне не говорили, что она разговаривает!»
– Э-э… воды, – пискнул Майлз. – Точно. Здесь должна быть вода… Посмотри, там на потолке столько всяких труб. Если ты… э-э… поставишь меня на пол, милая моя, я попробую найти трубу с водой или еще что…
Она медленно опустила его и разжала когти. Майлз осторожно попятился, держа руки по швам ладонями наружу. Откашлявшись, он постарался заставить свой голос звучать низко и успокаивающе.
– Попробуем-ка вон там. Потолок идет вниз, или, вернее,
Майлз сопровождал свои слова пантомимой, не зная, доходит ли что-нибудь до разума, который скрывается за этими ужасными глазами.
Окровавленные руки, в два раза больше человеческих, резко схватили его за бедра и подняли вверх. Майлз уцепился за белую трубу и передвинулся к навинчивающемуся переходнику. Мощные плечи под его ногами двинулись вместе с ним. Муфта была тугой, но Майлз старался изо всех сил, почти ломая свои хрупкие кости. Наконец пластик скрипнул, поддаваясь, и между пальцами начала брызгать вода. Еще один поворот – и сверкающая струя ударила в камни пола.
Девятая так спешила, что чуть не уронила Майлза. Широко раскрыв рот, она начала пить, захлебываясь, кашляя и глотая воду с еще большей жадностью, чем сырое мясо. Она пила, и пила, и пила, обливала водой руки, лицо и голову, смывая с себя кровь, и снова принималась пить. Майлз уже решил было, что она никогда не напьется, но в этот миг Девятая попятилась, откинула с лица мокрые волосы и уставилась на него. Смотрела она чуть ли не целую минуту, а потом вдруг взревела:
– Холодно!
Майлз подскочил.
– А… холодно… да. Мне тоже, и носки у меня промокли. Тепло, тебе нужно тепло. Ну-ка, посмотрим. Э-э… давай попробуем вон там, где потолок ниже. Здесь бессмысленно, все тепло будет собираться наверху, нам не достанется…
Девятая шла за ним с напряженным вниманием фокстерьера, выслеживающего… э-э… ну да, крысу. А Майлз петлял вокруг колонн – туда, где до потолка оставалось чуть больше метра.
– Хорошо бы открыть вот эту. – Он указал на широкую трубу под потолком. – По ней нагнетается горячий воздух. Но я не вижу здесь удобных переходников.
Он нахмурился, пытаясь найти решение. Композитный пластик необычайно прочен.
Девятая нагнулась и дернула трубу, потом легла на спину и несколько раз ударила по ней ногами… Это ни к чему не привело, и на ее лице отразилось глубочайшее разочарование.
– Попробуй вот так.
Дендариец с опаской взял чудовище за руку и провел ее твердыми ногтями по всей окружности. Она царапала и царапала, а потом снова посмотрела на него, словно хотела сказать: «Не получается!»
– А теперь
Веса в Девятой было, наверное, не меньше полутора центнеров, и она налегла всем телом, уперевшись ногами в потолок и выгибаясь. Труба треснула по линии царапин, и наружу с шипением начал выходить горячий воздух. Девятая подставляла ему руки, лицо – чуть ли не обернулась вокруг этой трубы; потом встала на колени, обдуваемая жарким ветром. А Майлз стянул с себя носки и бросил их на теплую трубу сушиться. Вот подходящий момент бежать – если бы было куда. Кроме того, Майлзу не хотелось выпускать из виду свою добычу. Он напомнил себе о невообразимой стоимости мышцы левой икры Девятой, а она уселась на камень и уткнулась лицом в колени.
«Мне не говорили, что она умеет плакать!»
Майлз вытащил из кармана форменный носовой платок (вот и нашлось применение этому бесполезному куску материи) и протянул его Девятой.
– На, утри слезы вот этим.
Девятая взяла, высморкала плоский носище и попыталась вернуть ему платок.
– Оставь себе, – сказал Майлз. – Э-э… Скажи, как тебя зовут?
– Девятая. – Ее хриплый, низкий голос был странно напряженным. – А как зовут тебя?
«Боже, целое предложение!» – Майлз изумленно моргнул и представился:
– Адмирал Майлз Нейсмит.
Девятая подняла на него потрясенный взгляд:
– Военный?! Настоящий офицер?! – И с сомнением добавила, словно впервые как следует его рассмотрела: – Ты?
Майлз решительно кашлянул.
– Самый что ни на есть настоящий. Но только сейчас немного не в форме, – признался он.
– Я тоже, – уныло проговорила Девятая и шмыгнула носом. – Не знаю, сколько я уже сижу в этом подвале, но попила я в первый раз.
– По-моему, три дня, – сказал Майлз. – А… э-э… еды тебе тоже не давали?
– Нет. – Она нахмурилась. В сочетании с клыками это производило потрясающее впечатление. – Это хуже того, что они делали со мной в лаборатории. А я-то думала, что там плохо!
Да уж. Как говорится, лучше ошибиться, чем обмануться…
Майлз вспомнил свою карту и представил себе, как берет столь тщательно разработанный план всего этого предприятия и аккуратно спускает его в мусоропровод. Вентиляционное отверстие на потолке не давало ему покоя. Девятая ни за что в него не пролезет…
Великанша отбросила с лица мокрые волосы и снова уставилась на Майлза. Глаза у нее были светлые, золотисто-зеленые, отчего она еще больше походила на волчицу.
– А что ты в самом деле здесь делаешь? Это еще одна проверка?
– Нет, это все взаправду. – Майлз чуть не улыбнулся. – Я… э-э… совершил ошибку.
– Наверное, я тоже, – сказала Девятая, опуская голову…
Майлз подергал себя за губу.
– Интересно, что у тебя была за жизнь? – пробормотал он.
Девятая ответила так, словно ей задали самый обыкновенный вопрос: