Граждане беларусы

Последний негодяй Европы

По всем раскладам крайний белорусский протест обязан был закончиться удачей. Время, место, повод – все складывалось не просто блестяще. Это было невероятно! Мировая пандемия COVID-19, чума ветшающего мира, пришлась как нельзя кстати. Придала дополнительную энергию традиционным белорусским противоречиям. 1. Бесконечный президент, побивший все электоральные рекорды. 26 лет, кто бы что не говорил, это 26 лет честной веберианской демократии и житейское понимание ее сути. Народовластие – это про народ и власть, а не про сменяемость и новые лица. 2. Вечный дуализм белорусского социального государства. Страна для жизни или страна-жизнь? Первое грубая манипуляция. Либеральный миф про большое Я и маленькое мы. Это, когда налогов платишь едва на мороженку, а взамен требуешь весь холодильник да ещё мороженщицу впридачу. Такой себе копирайт копирайта. Записанное-перезаписанное гнусавым переводом на кассету VHS мечтательное представление об Америке, где есть стиляги. Республика Беларусь давно не Советский Союз, но государство здесь всё ещё ценность, а не банкомат. Отсюда сверхзатратный, но эффективный общественный сектор. Медицина, образование, низкие тарифы, безопасность, избыточная и совсем не капиталистическая занятость. Как следствие, не прямое, но важное. Относительно малые реальные зарплаты и идеальный самообман наиболее активных слоев белорусского общества, живущих в нескончаемых условиях вечного пубертата. 3. Вместе с патерналистской моделью государства из времён запоздавшего Горбачева переехал и закис на веки вечные совок.

Не ругательный, а самый настоящий, идейный. Тот, что до сих пор живёт мифами и легендами журнала «Огонек» за 1990 год. Изменился look, но не mind. Младший научный сотрудник из НИИ среднего хвостоверчения стал айтишником с бородой и кроссовками из Парка Высоких Технологий. Шашлычник превратился в фитнес-ресторатора. В рамках прогрессивного мульти-культи к ним добавились гендер-разнообразы, блогеры обо всем, артистичные маникюрши, барбер-философы и национал-окаменелости. Непуганый, дистиллированный совок. За 30 лет он так и не выбрался из духовного гетто. Жуёт бессмысленную идеологическую жвачку: «Честные выборы, европейские ценности, святой Запад». В 1990-м это можно было списать на крайнюю степень наивности. В 2020-м после скандальных и грязных выборах в США, мигрантского кризиса в ЕС, после майданной Украины – это крайняя степень мозгового расстройства. Неоперабельная 4-я стадия упоротости. Именно белорусский совок и стал базой протеста. Остро возжелал самоубиться о стену новой действительности. 4. Многия векторы – многия печали. Республика Беларусь самобытная и особенная часть ужасного снаружи, но доброго внутри Русского мира. Конструкт независимого национального государства, придуманный тревожным 20 веком, так никогда и нигде не стал воплощённой реальностью. Все эти «мосты между Востоком и Западом» давно сожжены. 21 век – эпоха больших батальонов. Миром будут править цивилизации. Относительная самостоятельность государств возможна лишь в составе своего социо-культурного проекта. Любые попытки переметнуться (красноречивая Украина) ведут прямиком не в светлое будущее, а в фильм Никиты Михалкова «Свой среди чужих. Чужой среди своих». С 2015 года Беларусь выстраивала так называемую многовекторную политику. Крымская история вызвала беспокойство и поиск новых точек опоры. Когда же пришло время С, оказалось что для новых партнёров (США и ЕС) республика Беларусь геополитическое мясо. Ресурс для вечного противостояния с Россией. Понимание пришло в самый разгар протестов, когда агрессивное западное вмешательство перестало скрывать свои истинные планы. Финансирование оппозиционных медиа-ресурсов, целый ворох громких экономических обещаний и слов поддержки. Беларусь целенаправленно качали на протяжении нескольких лет. Били точно в открытые раны. В государство, в экономику, в ядерные ценности. Режим реагировал, но вяло. Катил по наезженной колее. Замыленность – хроническая болезнь любого справного профессионала. Особенно, что касается цветных революций, здесь с белорусским режимом мало кто может сравниться. 1995, 1996, 1999, 2006 («Васильковый майдан»), 2010 («Плошча»). Власти было где набраться опыта и выработать действенные меры противодействия. Привычно в 20-м году решили обойтись жёсткими силовыми методами. В конце мая началась кампания по регистрации кандидатов в президенты. Тогда же начались первые и вполне себе привычные для белорусской избирательной практики возмущения. В Гродно за нападение на сотрудника милиции был арестован Сергей Тихановский, такой себе бульба-Навальный. Его заменила супруга Светлана Тихановская. Именно она стала единым кандидатом от оппозиции. Вокруг нее объединились штабы других оппозиционных кандидатов. Условно пророссийского бывшего главы Белгазпромбанка Э.Бабарико. Его посадили за финансовые махинации, а также В.Цепкало, как-будто бы создателя IT-сектора в белорусской экономике. Этого обвинили в фальсификации подписей. В этот раз что-то пошло не так. Уж очень мощным, яростным и жовиальным оказался напор первых дней. 9 и 10 августа выдались особенно жаркими. Не дожидаясь официальных итогов голосования, в Минске и других городах Беларуси начались столкновения. В Пинске разъярённая толпа с дубьем и кольями атаковала милиционеров. В столице пытались возводить баррикады, готовили коктейли «Молотова» и таранили транспорт правоохранителей. Появилась первая жертва. Погиб Александр Тарайковский. По одним данным в него попала светошумовая граната. По другим пуля из оружия милицейского спецназа. На месте гибели несчастного скоренько соорудили мемориал. Его дежурно посетили послы Евросоюза. Пластиковая скорбь не удалась. Эффект сакральной жертвы не сработал. В этом не было заслуги режима. Напротив он был растерян. Действовал топорно и неуклюже. Выдавил из страны Светлану Тихановскую. Практиковались массовые задержания, неправомерное применение спецсредств и физической силы. На внешнем контуре – громкое молчание России ближайшего союзника и защитника белорусского суверенитета. У протеста появился настоящий шанс. Эмоциональный капитал: общее возмущение против насилия и произвола обернулся самыми массовыми демонстрациями в истории республики. 16,23 августа протестовало несколько сот тысяч человек. Почуяв кровь, резко активизировались редкозубые тигры Польша и Литва. Политический барометр указывал строго на Киев образца 2014 года. «Долбить, долбить, долбить!» – такой лозунг бросила в оппозиционный народ Мария Колесникова. Белокурая валькирия (оно само тролится!) и флейтистка из Мюнхена. Добрались до рабочих государственных предприятий. Провоцировали масштабные забастовки и общий коллапс финансовой системы. В конце августа начале сентября, какому-нибудь адепту блогера Каца могло и вправду показаться, что режим окончательно и бесповоротно все. Белорусские улицы неспешно и методично перелистывали замусоленные страницы книги Джина Шарпа «От диктатуры к демократии». Все 198 способов. Законопослушные и работящие белорусы (немцы – это демо версия белорусов) исправно работали в будни и дисциплинированно выходили на воскресные бесцельные и бессмысленные марши. Шагали пенсионеры, инвалиды, матери и батери. Перекрывали дороги. Девушки дарили цветы милиционерам, а студенты водили хороводы на загруженных перекрестках. С августа по декабрь длился этот праздник непослушания. Урок для всякого мягкосердечного диктатора. Выборы дело серьезное и ЗИМНЕЕ. Численность маршей выходного дня падала, а протест возвращался в свои привычные маргинальные и узкие берега. Он обречён был изначально. С самого первого дня, когда на широких бульварах и проспектах вместе с протестующими появился он. Последний негодяй Европы. И это не Александр Лукашенко. Президент и памятник.

Флаг это серьёзно. Всегда.

Восточно-европейский национализм, последний негодяй Европы, пытается закрепиться в Беларуси с 1991 года. Мононация, антиРоссия, западные ценности – идеологическое ядро. Вокруг него функционирует большинство соседних государств. Польша, Литва, Латвия, Эстония. По внешним признакам политической компаративистики Беларусь должна была оказаться в этой могучей кучке слабосильных лимитрофов. Стать экономическими и культурными задворками. Поставщиком дешёвой рабочей силы и рынком сбыта для колониальных товаров. Естественно в оболочке рукопожатной «вольнай i незалежнай дзяржавы». На старте, во времена распада СССР, негодяй бродил совсем рядом с успехом. Первыми государственными символами независимой Беларуси стали бело-красно-белый (т.н.БЧБ) флаг и герб «Пагоня». Ими пользовалась Белорусская Народная Республика, образованная в условиях немецкой оккупации 1918 года. И флаг, и герб были утверждены Верховным Советом под серьезным нажимом фракции националистов из Белорусского Народного Фронта. А потом пришел Александр Лукашенко. После года президентства в 1995-м он инициировал референдум. Среди прочего белорусам предложили выбрать между БЧБ и КЗ (красно-зеленый флагом и гербом Белорусской Советской Социалистической Республики). Вернее не так. Дело не в Лукашенко. Не совсем в Лукашенко. Александр Григорьевич политик значимый и тонкий. Но 26 лет… 26 лет без массовой поддержки с опорой на силовиков и бюрократов? В это может поверить…Да никто не может поверить! Разве что московский бесполезный либерал. И то не по сердцу, а по должности. Как всякий толковый политик Лукашенко чувствует, где на шкале политических идей и ценностей, находится электоральное большинство. Референдум 1995 года вернул белорусам красно-зеленую символику, сделал русский вторым государственным. Без негодяйских штучек, а прямой концентрированной волей народа. Получается, прежде чем Лукашенко создал Беларусь, Беларусь создала Лукашенко. Поэтому белорусский протест проиграл, едва успев начаться. Если бы белорусским демонстрантам противостояли всего лишь ОМОН и президент, это выглядело бы как el classico. Освободительная революция против диктатуры. Режим бы дожали. Весьмиром добили. Но модный и современный мерч. Майки, кружки, шарики, стикеры, флаги и платья…. БЧБ – цвет сезона и другого будущего мобилизовал настоящую Беларусь. Особенно, после того как протест окончательно определился. Стало понятно, что он предлагает гражданам. В сети появились экономическая и политическая программы оппозиции. А там, все как при дедушке Соросе. Все красим скамейки и выкладываем «Пагоню» из сала. «Прощай МАЗ, прощай БелАЗ. Здравствуй, польский унитаз». Белорусизация. Выход из состава союзного государства, ориентация на ЕС и НАТО. Но Беларусь не Литва, Эстония или Польша. Не Лукашенко или силовики…Гражданская нация вот правильный ответ. За деревьями оппозиционеры не разглядели леса и последний негодяй Европы сдулся. Из 97% накрученных в интернет-опросах он превратился в свои законные 3%. Скромная но стойкая карапуля Беларусь осталась обществом модерна, как и полагается развитому европейскому государству. Не захотела скатываться в архаику этно-национализма 1000 заводов всяко лучше 1000 хуторов. В этот раз убереглась, устояла на самом краю. Ничто не вечно под луной, кроме вопроса «Чей Крым?», но белорусский феномен достоин самого пристального внимания. Как белорусам удалось выстроить гражданскую политическую нацию, минуя «кровь и почву»? Пройти в высшую лигу, без исполнения обязательной программы: вышиванки, Бандера взял Рейхстаг, партизаны-оккупанты и москали геть? Что же, читатель. Я сам в нетерпении. Полетели?!

Мастерок и шпатель нациестроительства

Почему белорусы произошли от белорусов, а не от древних шумеров? Вопрос для реальных крутышек. Стоит того, чтобы заморочиться и почистить от вековой пыли собственный диплом. Обнаучить, так сказать, проблему. Весь университетский курс прикладной политологии брать не будем. Нам столько не платят. Сделаем ему легоконькую, но обязательную бар-мицву. Всего тройка-другая нужных и душных слов. Инструментов, которыми мы взрежем этого методологического поросёнка. Пойдем от общего к частному. Как полагается среди людей, а не в фейсбучном племени или у твиттерян. Как у человеков, для которых сомнение не грех, а сущностная добродетель. В основу положим 1-й закон материалистической диалектики. Единство и борьба противоположностей. То есть будем не за тех и не за этих. Ведь научной истины взыскуем, а не финансовых плюшек от этихтетов. Далее притянет за многогрешную бороду Карла Маркса и его общественные формации. Научная картина мира – та ещё банка с мохнатыми и жирными пауками. Здесь каждый Фукуяма свою икебану хвалит. Тем не менее марксова модель поступательного развития: феодализм-капитализм и т.д и т.п и ВВП – основа основ. Ее критикуют, ее нахваливают, но «маемо що маемо». Точнее и лучше пока ничего не придумано. Разве что – и это важное допущение. Общественная формация – не приговор. Нет и не может быть жёсткой детерминированности. При самом развитом капитализме кое-где возможен коммунизм, а кое-где рабовладение. Чтобы не заблудиться, обопремся на идейную гегемонию Антонио Грамши. Грамши – непослушный марксист. В классическом марксизме есть безнадёжная экономическая предопределенность. Базис (производственные силы) и надстройка (производственные отношения) – сердцевина общественной формации предполагает горизонтальное идеологическое господство. Тот, кто владеет средствами производства, тот навязывает всем остальным свою идеологию и культуру. Грамши предлагает более дружелюбную концепцию вертикального господства. Идейный консенсус в обществе возникает тогда, когда в него более или менее значимо вовлечены все общественные классы. Капиталистические ценности в той или иной степени разделяют как капиталист так и пролетарий. Тогда культура низкая или высокая становится общим делом. Идеологические и ценностные установки разделяются всем обществом. А это значит, что есть возможности социального лифта внутри и сплошная мобилизация при внешней угрозе.

– Я правильно излагаю, товарищ Сталин?

– Рас-трэлятт славоблуда.

– Само собой. Славоблуда расстрелять. А я продолжу. Про вас тоже будет, отец родной.

Нация, как значимое явление, появляется в индустриальную эпоху. Предыдущая надстройка: мораль и ценности абсолютистских монархий перестали соответствовать базису: развитым капиталистическим отношениям. Чтобы узаконить возникший миропорядок нужна новая идеология. Новая концепция государства вместо привычной феодальной связки монарх-поданные. Неспроста в западной литературе почти всегда нация и государство понятия идентичные. В нашей русской ойкумене все не так однозначно. Трактовок и определений, что же такое нация, больше чем блох на дворовой собаке. Поэтому, чтобы не ломать читательскую психику, только генеральная линия, только хардкор. Вождь врать не будет. Или есть сомнения?

«Нация – исторически сложившееся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада». Товарищ Сталин был большой учёный, но с иерархией ценностей намудрил. Самое важное в конце поставил. Психический склад или идентичность или предельная идентичность то, что лежит в основе любой человеческой общности. Тем более такой сложноустроенной как нация. Именно она задаёт отношение китайца или француза к тому, что такое хорошо или плохо. Предельная идентичность – область культуры, а значит веры. Именно поэтому С.Хантингтон в «Столкновении цивилизаций» вслед за Шпенглером и Данилевским понимал цивилизацию как культурно-исторический тип. Возникновение нации возможно лишь внутри материнской цивилизации. Язык, территория, косметические культурные отличия, особенности экономики, но впереди всего и важнее всего культурно-ценностный код. В широком смысле ни у американца, ни у немца не вызовет сомнения факт их принадлежности к западному миру. Языки разные, территории, экономика, но модель поведения, отношение к себе и окружающему миру, все самое важное и главное проистекает из одного источника. Западной христианской культуры. Она в ответе и за Гитлера и за Франциска Ассизского. Нация не способна построить цивилизацию. А вот цивилизация только этим и занимается. Теперь кто, как и каким образом строит нации? Возникнув, как ответ системе управления феодализма, он был задуман и развивался силами третьего сословия. Журналисты, адвокаты, профессура крепко-крепко вязали новообретенных граждан друг к другу и территории на основе изобретенные форм нового подчинения. Вместо абсолютистской монархии – кодекс Наполеона или англо-саксонское право. Вместо иссушающей карманы и души формальной религии – литература и новая история. Чистейшей воды конструктивизм. Воображаемые сообщества. Так назвал свою книгу Бенедикт Андерсон – гуру национального конструктивизма. Начиная с 1950-х эта теория прочно утвердилась в науках о национализме, напрочь задавив так называемую теорию «крови и почвы». Другое ее кринжовое название «примордиализм». Ее родил сумрачный тевтонский гений в начале 19 века. Немецкие философы-идеалисты считали, что народ, а вослед ему и нация понятия изначальные и конкретные. Кончил примордиализм плохо, а для всех остальных хорошо. 9 мая 1945 года. Так и эта глава. Хорошо, что кончается и плохо, если мало, кто чего понял. На всякий случай, ещё раз, коротенько без соплей и павлинов.

– Нация возникает при капитализме

– Господствующая идеология – вертикальная идеология. Ей не подчиняются. Ее сознательно принимают все слои общества.

– Ядро нации – культурно-ценностный код. Язык, территории, экономика значимые дополнения.

– Нация производная от материнской цивилизации.

Конец ознакомительного фрагмента.