Гражданин чужих миров
Шрифт:
Вэллас тихо матюкнулся (я перевел этот набор проклятий именно так), и мы помчались в сторону гор под смачные рулады Коновалова. Я так материться не умею.
Зверьки – черные, покрытые гладкой блестящей кожей, похожие на змей, только с ногами и маленькими горящими глазами выбирались из земли и шустро ползли к нам. Элальли споткнулась, мы с Вэлласом подхватили ее под руки, прибавили шагу.
«Беги!»
Да бегу я!
Движения. Слева, справа…
– Они кусачие? – задыхаясь,
– Они ядовитые! – пискнула Элальли. – Не дай себя укусить!
– Наколдуй что-нибудь!
Элальли словно очнулась. Сунула руку мне под майку, схватила свой оберег, зашептала что-то. И в этот момент стая окружила нас. И даже не это было жутко, а то, что красноглазые твари вели себя совершенно бесшумно. Ни тебе шипения, ни писка – ничего. Мы словно очутились в аду среди злобных душ грешников.
– Идемте, – шепнула Элальли, когда стая замерла, – не наступите…
Я подхватил Элальли на руки, понимая, что последние силы она тратит на колдовство. Ее рука, сжимающая кулон, холодела с каждой секундой, я, ярый атеист, молился всем богам, чтобы дойти до безопасного места.
И вот под ногами зашуршала каменная крошка, мы забрались на возвышенность и дружно посмотрели вниз. Никого.
– В гробу я видел такие приключения! – выдохнул Борис, растекаясь по камням.
– Что это было? – спросил я, с трудом переводя дыхание.
– Это саламандры, – измученно вымолвила ответила Элальли. – Раньше их тут не было, гномы, наверное, подселили для устрашения. Боятся чего-то. Как же нам повезло!
Она тяжело дышала, держалась за живот. Опять двадцать пять. Только начало подживать.
Нужно найти убежище или кого-то, кто нам его предоставит.
– Я знаю дорогу, – подал голос эльф. – Я вас отведу.
Я поудобнее устроил Элальли на своих руках, коротко бросил эльфу:
– Веди!
Он понял, пошел вперед по узкой тропке, петляющей среди валунов, убегающей вверх, в горы.
– Ты уверен в провожатом? – Борис спросил больше для успокоения, чем для точного ответа. Выбора у нас все равно не было.
– Нет, – честно ответил я.
– Я могу идти сама, – упрямо сообщила Элальли.
– Конечно, можешь, – ответил я, продолжая шагать. – Как только перестанешь тяжело дышать и дрожать, пойдешь сама.
Она затихла, попыталась успокоиться. Я, если честно, впервые встретил такую девушку, которая не ноет и заботиться о ближнем даже в полуобморочном состоянии. Я к такому не привык, но упорство и самообладание этой малышки невольно вызывало уважение.
Попытался осмотреться – все-таки не каждый день попадаешь в другие миры, но ничего особо отличительного в этих горах не нашел. Серо, уныло, тихо. У нас лучше – хотя бы никто не вылазит из земли и не пытается сожрать.
Узкая тропинка вскоре уперлась в широкую, но не глубокую пещеру. Другой дороги не наблюдалось и мы, не раздумывая, вошли внутрь.
Нас тут же окутал полумрак, эхо разнесло шаги в пустоте и меня, почему-то, посетило отвратное чувство калустрафобии. А я этим не страдаю. Еще паники не хватало. Моей.
Усадил Элальли на камушек, осторожно приподнял рубашку у нее на животе – бинты чистые. Хорошо. И тут же вздрогнул от внезапного чувства тревоги, с трудом сдержав стон отчаяния. Да сколько же можно?! Я так с ума сойду!
Вэллас уже все понял, встал в боевую стойку, Коновалов, по обыкновению, выдал ступенчатую мысль. После тех тварей на равнине я думал, меня мало чем можно напугать, но разъяренный бородатый мужик с огромным топором, выскочивший прямо из камня, превзошел даже их! С грозным рычанием он бросился на Вэлласа. Миг – и маленький эльф будет разрублен пополам. Я невольно дернулся к выходу, но сообразил, что оставляю Элальли одну, замер. От страха. И мне в тот момент совсем не было стыдно, особенно после того, как в голове пронеслась яркая картина разрубленного пополам юного эльфа. Но воин на то и воин. Вэллас легко уклонился, мужик пронесся мимо, но тут же развернулся и сделал очередной смертоносный замах.
– Стоять! – заорал я зачем-то, задним умом понимая, что привлекаю к себе внимание. И вообще, на что надеюсь? На топор во лбу?
Мужик даже не остановился, тараном наступая на эльфа, но вдруг неуклюже свалился, поверженный мастерской подсечкой Коновалова. Борис оседлал противника, отобрал у того топор и только потом зло спросил:
– Доволен, Тимурка? Доверился, сука, чуть не порешили нас тут!
– Убежища!!! – закричала Элальли, кинулась к поверженному мужичку. – Убежища!!! Борис, умоляю, отпустите стражника! Гномы иногда так пугают, никого убивать он не собирался!
– Зашибись! – Борис немного подумал, но все же слез с поверженного гнома, хотя топор не отдал. – Охрененное приветствие, вашу мать!
Элальли кинулась к гному, помогла ему подняться, не переставая суетливо извиняться. Гном обиженно молчал, слушал, разглядывал нас внимательно, хмуря пышные брови и поводя колючими усами. Потом подошел к Коновалову, протянул руку, требуя свой топор. Борис немного помялся, но под строгим взглядом Элальли оружие вернул.
– Добро, – сказал басовито оживший сказочный персонаж. – За мной.
Элальли с облечением выдохнула, махнула нам, чтобы не отставали. Я пожал плечами на вопросительный взгляд Коновалова – а что еще остается? Мой друг по несчастью красноречиво выпучил глаза, но все же пошел следом.
Гном. Обычный низкорослый дядька, одетый в короткие сапоги, серые шаровары, широкую черную рубаху и телогрейку. Мой сосед, дед Митрич, по осени ходил именно так. И даже телогрейку, почти такую же, из овечьей шерсти, какая была сейчас на гноме, накидывал на плечи, когда холодало. Вот только топора у Митрича никогда с собой не было.