Гражданин галактики. Между планетами
Шрифт:
– Вот как обстоят дела. Ты считаешь, что я сошел с ума?
– Тор, – сказала она, – ты догадываешься, что папочка постоянно подсовывал меня тебе?
– Что?
– Не понимаю, как ты мог этого не видеть. Разве что ты был совершенно… наверно, так оно и было. Но воспринимай это как чистую правду. Это должен был бы быть один из очевидных браков, польза которых видна всем… кроме разве тех двух, что имеют к нему прямое отношение.
Торби забыл все свои тревоги перед лицом столь восхитительного предложения.
– Ты хочешь сказать… ну, что ты… – он окончательно смешался и замолчал.
– О господи, дорогой мой! Имей я эту сделку в мыслях, неужели я стала бы тебе говорить о ней? Да, признаю, что перед тем как ты появился, я обещала обдумать эту возможность. Но ты не проявил ко мне никакого внимания – а я слишком горда, чтобы в этих обстоятельствах добиваться столь сомнительной цели, если даже от нее зависит процветание Рудбеков. Ну, а теперь что там относительно того, что папочка не позволяет тебе взглянуть на ту доверенность, что Марта и Крейтон дали ему?
– Они не позволяют мне увидеть ее; а я не буду до той поры ничего подписывать.
– Но если они тебе ее покажут, ты подпишешь?
– Ну… вполне возможно, что, может быть, и подпишу. Но я хочу увидеть, какие распоряжения оставили мои родители.
– Не могу понять, почему папочка противится столь естественному желанию. Разве что… – Она нахмурилась.
– Разве что?
– А как насчет твоей доли? Она переходит к тебе?
– Какой доли?
– О господи, твоей же! Ты знаешь, какая доля принадлежит мне. Эти акции были вручены мне Рудбеками при рождении – твоим дедушкой. Моим дядей. Ты, скорее всего, должен получить вдвое больше, чем я, так как предполагается, что когда-нибудь ты станешь подлинным Рудбеком.
– У меня нет никаких акций.
Она мрачно кивнула.
– Это одна из причин, по которой папочка и судья не хотят показывать тебе бумаги. Наши личные вклады ни от кого не зависят, и после того, как мы вступаем в законный возраст, мы можем делать с ними все, что заблагорассудится. Твои родители имели твой голос, так же, как папочка до сих пор пользуется моим голосом – но в любой доверенности, которую они подписали, должно было быть сказано, что твоя доля не может ни к кому перейти. Ты можешь грохнуть кулаком по столу, и им придется проглотить это или же пристрелить тебя. – Она снова нахмурилась. – Нет, убивать тебя они не будут. Тор, по большому счету мой отец неплохой человек.
– Я никогда не считал его плохим.
– Я не люблю его, но я им восхищаюсь. Но, по сути дела, я Рудбек, а он – нет. Это глупо, не так ли? Потому что в нас, Рудбеках, нет ничего особенного, мы просто хитрые прижимистые крестьяне. Но и меня кое-что тревожит. Ты помнишь Джоэла де ла Круа?
– Того, что хотел поговорить со мной?
– Верно. Джоэл здесь больше не работает.
– Не понимаю.
– Ты разве не знал, что он был восходящей звездой в инженерном отделе Галактических Предприятий? Там ему предложили другую работу; сам же Джоэл сказал, что его уволили, так как он сунул нос не в свое дело, попытавшись поговорить с тобой. – Она помрачнела. – Я не знала, чему верить. Но теперь я верю Джоэлу. Так что же ты собираешься делать, Тор, – бросить все, как есть, или же доказать, что ты в самом деле Рудбек из Рудбеков?
Торби закусил губу.
– Я бы хотел вернуться обратно в Стражу и забыть всю эту ерунду. Я всего лишь хотел понять, что значит быть богатым. Теперь я это знаю, но вынес из этого знания только головную боль.
– Значит, ты все бросаешь? – в ее голосе проскользнула едва заметная нотка печали.
– Я этого не сказал. Я собираюсь остаться и разобраться, что к чему. Я не знаю лишь, с чего начинать. Ты считаешь, что я должен грохнуть по столу дяди Джека и потребовать мою долю?
– М-м-м… но только, чтобы рядом с тобой стоял юрист.
– Здесь и так слишком много законников!
– Поэтому один из них и нужен лично тебе. Я могу связаться с тем, кто выиграл стычку с судьей Брадером.
– Как мне его найти?
– Господи, мне-то юриста не нужно. Но я могу поискать. А теперь давай побродим и поболтаем – на тот случай, если мы кого-нибудь заинтересуем.
Торби провел утомительное утро, изучая законы, относящиеся к корпорациям. Сразу же после ленча с ним по видеофону связалась Леда.
– Тор, как насчет того, чтобы взять меня покататься на лыжах? Буря кончилась, и снег просто великолепен, – она многозначительно смотрела на него.
– Ну…
– Ох… да собирайся же!
Он пошел. Пока они не оказались далеко от дома, они молчали. Наконец Леда сказала:
– Человек, который тебе нужен, – это Джеймс Дж.Гарш из Нью-Вашингтона.
– Я так и думал, что ты мне звонишь из-за этого. Ты хочешь кататься? Я бы предпочел вернуться и позвонить ему.
– О, господи! – Она досадливо покачала головой. – Тор, я бы вышла за тебя замуж лишь для того, чтобы быть тебе матерью. Допустим, ты вернешься домой и позвонишь от Рудбеков адвокату с очень высокой репутацией. Ну и что будет?
– А что будет?
– Ты можешь проснуться в тихом спокойном месте, где вокруг тебя будут стоять могучие мускулистые няни. Я провела бессонную ночь и пришла к выводу, что тут есть чем заняться. И приняла решение. Я бы хотела, чтобы папочка вечно занимался тем, что он делает… но если он ведет грязную игру, я на твоей стороне.
– Спасибо, Леда.
– Он говорит «спасибо»! Тор, все это делается лишь для Рудбеков. Ну, а теперь к делу. Ты не можешь схватить шапку в охапку и прямиком направиться в Нью-Вашингтон нанимать юриста. Если я разбираюсь в судье Брадере, он уже продумал, что делать, если ты пойдешь на это. Но ты можешь изъявить желание осмотреть некоторые из своих владений… и начать со своего дома в Нью-Вашингтоне.
– Хитро придумано, Леда.
– Я такая хитрая, что даже сама поражаюсь. И если ты хочешь, чтобы все прошло гладко, ты должен пригласить меня с собой. Папочка как-то сказал мне, что я должна ознакомить тебя с окрестностями.
– Конечно, Леда. Но у тебя будет слишком много хлопот.
– Все будет очень просто. Мы в самом деле осмотрим некоторые достопримечательности, например, в Отделе Северной Америки. Единственное, что меня беспокоит, – как ускользнуть от охраны?
– Охраны?