Гражданин Уральской Республики
Шрифт:
Обед принесли быстро. Первым делом, запрокинув голову, он забросил водку. Затем взялся за суп. Аппетитный бульон смазал теплым жиром уже обожженное горло.
Надо все-таки определиться, сказал он себе, сразу позвонить Гане или потом. Интересно, куда они сунули мне жучок? В прослойки кошелька? Но уж отслеживают по сим-карте точно. Или по правительственному чипу. Так что лучше наоборот — выключить мобильник. А заодно, как-нибудь избавиться от мандата. Тогда нужно изобрести способ, каким предупредить Ганю. Ладно, к черту их всех. Когда я ем, я глух и нем!
Бородач в потертом пиджаке раскраснелся, на его столе стоял графинчик с прозрачной жидкостью, точнее, остатками на донышке. Тоже водочкой балуется, усмехнулся про себя Костя. Хотя какая здесь водка? Так, суррогат. Проститутка за стойкой манерно прикурила длинную шоколадную сигарету, повела носом кверху, абажур над ней поплыл в дыму.
Нет, я не буду никуда звонить, вернулся к своим мыслям Костя. (Он сделал рокировку: отодвинул опустошенную суповую тарелку и придвинул жаркое.) Надо просто тупо заявиться в гости к Гане и обо всем переговорить с глазу на глаз. А почему бы и нет? Главное, не выдать адрес, если будет слежка. А мобильник он выключит. Вот только чип…
Официантка со смолистой челкой, обосновавшись за стойкой, отпустила какую-то шуточку, и проститутка пошло захихикала. Бородач без усов налил остатки из графина, воровато огляделся и выпил.
Покончив с обедом, Костя рассчитался бонами и сразу покинул кафе. Медленно пошел вдоль улицы, по мерзлой брусчатке. На дороге настороженно притормаживали автомобили, собирающиеся завязнуть в пробке. Внимание Кости привлекла кучка людей, толпившаяся около большого синего автобуса. Приблизившись, он расслышал возбужденные, возмущенные голоса:
— Катитесь обратно, мутанты!
— Пошли прочь, упыри!
— Гони москалей! Москвичи — козлы, вон с Урала!
— Своим места не хватает!
— Мочи их!
Разношерстные граждане, в основном, молодежь, рвались к входу в автобус. Четверо дружинников, в ватниках цвета «хаки», грозясь дубинками, сдерживали натиск. Тот, который крикнул: «Мочи их!», кудрявый, с сальными волосами, парень без шапки, с рюкзачком за плечами, в зеленых штанах с боковыми карманами, в подтверждение своих слов схватил с тротуара грязный снежный камень и бросил в проем открывшейся уже двери. Твердый комок снега и льда угодил первому вышедшему пассажиру, щупленькому парнишке в сером длиннополом пальто, в область глаза. Тот прилепил руку ко лбу, съежился, ссутулился и побежал к дверям темно-зеленого дома, против которых стоял автобус Мерседес. Дом был некогда студенческим общежитием. Дружинник легонько пихнул сальноволосого локтем и пригрозил дубинкой. Но другие уже последовали примеру зачинщика. И вереница беженцев, под крики и улюлюканье, под градом грязных снежных комьев, прикрываясь воротниками, потекла из автобуса в подъезд дома.
Косте показалось, будто перед ним прокрутили кадры старой кинопленки. Некое ощущение дежавю охватило его. Вместе с тем, он невольно почувствовал свое приобщение к толпе. Поймал себя на том, что подсознательно готов поддержать бунтарей. Но одновременно проснулась и жалость к несчастным беженцам. Муконин глубоко вздохнул, прикурил сигарету, пошел дальше.
Вскоре Костя свернул на тихую улочку. Отсюда до дома Гани оставалось два квартала — можно дойти пешком. Костя инстинктивно оглянулся: позади мелькнула чья-то шапочка и тут же исчезла за углом дома.
— Этого и следовало ожидать, — бросив окурок, пробормотал под нос Муконин.
Не сбавляя ходу, он зашел в ближайший подъезд. (Кодовый замок был взломан какими-то хулиганами.) И там, в подъезде, притаился за второй, внутренней дверью, которую не закрывали.
Поначалу тишина зазвенела в ушах. Только сердце затикало часиками. Но вот послышались глухие шаги, внешняя дверь скрипнула. В стены ударил легкий свет.
Хвост оказался не так глуп, как можно было предположить. Он застыл в дверях, выжидая, прислушиваясь. Костя затаил дыхание. Как назло, в горле отчаянно засвербело. «Анекдот, да и только!» — пронеслось в голове. Еле удержался, чтоб не кашлянуть. Наконец, качнулись тени, человек сунулся в глубь пахнущего мочой подъезда. Он пересек линию внутренней двери и сразу же повернул голову и расширившимися зрачками уставился на Костю. Воспользовавшись его секундным замешательством, Муконин нанес короткий меткий удар, шпион согнулся, отчаянно хватая воздух ртом, как рыба на суше. После второго тихого и точного удара в шею, он завалился на бок без чувств.
Костя склонился над жертвой, оттянул плечо. Перед ним лежал человек средней комплекции, с круглой головой в черной вязаной шапочке, правильное лицо с глубоко посаженными глазами, отмеченное болезненной бледностью, казалось, спало мертвецким сном. Костя схватил человека под мышки и потянул на себя. Пыхтя приподнял и выволок из подъезда. На улице, оглядевшись (слава богу, никого поблизости не было), Муконин посадил следопыта на скамейку и примкнул дремлющую голову вбок. Подумаешь, напился прохожий, да и прикорнул.
Затем Костя заботливо «навел марафет» шпику — сжал ему пальцами губы и поправил вязаную шапочку.
В соседнем подъезде запищал домофон, и дверь медленно начала открываться. Костя бросил жертву и метнулся на дорогу как ни в чем не бывало, не оглядываясь, спокойно пошел дальше. Позади кто-то закряхтел, но Муконин быстро скрылся за углом. Да ему уже и не интересно стало, что там происходит.
До дома Гани Костя дошел без приключений. Соратник жил на восьмом этаже. Лифты не работали уже лет сто. На пятом этаже Костя остановился, перевел дыхание и мысленно обматерил городскую управу, экономящую электричество.
Добравшись до заветной двери, Муконин нажал на едва заметную кнопочку. Дверь открыли через пару секунд.
— Ба, какие люди! Без звоночка, просто так, очень странный знак. — На пороге стоял человек с рыхлыми волосами до плеч, с трехдневной щетиной.
Костя знал Ганю давно. За несколько лет приятель не изменился, казалось, ни на грамм. По-прежнему походил на этакого рок-гитариста или байкера с усталыми глазами, а то и на попа. Не хватало только кожаной куртки или рясы.
— Форс-мажорные обстоятельства. У меня проблемы.
Ганя повел бровью, пропустил гостя вперед.
Они прошли в комнату. Муконин плюхнулся в кресло, отдышался. После сытного обеда, сдобренного рюмкой водки, нейтрализовать шпика, да еще подняться на восьмой этаж — дорогого стоит! «Старею, блин, — сказал он себе. — А чего ты хотел? Пятый десяток в гору идет».
— Ну, рассказывай. — Ганя достал из стенки початую бутылку виски, подарок генерала Калинова, и разлил по бокалам. — Тебе со льдом?
— У тебя и лед есть?
— А ты как думал!