Гражданская война в Испании. 1936-1939 гг.
Шрифт:
Согласно плану операции, танковый полк должен был наступать тремя колоннами, каждую из которых поддерживало по одному батальону XV-й интербригады. О самой операции танкисты узнали только в 23 часа 12 октября, то есть, за несколько часов до начала наступления. Испанский батальон XV-ой интербригады было решено впервые в этой войне использовать в качестве танкового десанта. Решение об этом было принято только за два часа до начала наступления. Кондратьев возражал: БТ был не приспособлен для этих целей, и десантники с трудом могли держаться за сделанные в виде поручня антенны. К тому же, пехотинцев следовало потренировать. Но в отличие от немцев и итальянцев на стороне Франко, советские добровольцы были обязаны беспрекословно подчиняться приказам испанского командования. На вопрос командира танкового полка о системе противотанковой обороны противника на участке наступления, Касадо ответил, что считает эту проблему тривиальной. Позже выяснилось, что мятежники имели в Фуэнтес-де-Эбро четыре артиллерийских батареи (65-, 75-, 105- и 155-мм орудий). Гарнизон городка
13 октября 1937 года в полдень ударная группировка сосредоточилась в 30 километрах юго-восточнее Сарагосы и после непродолжительной бомбежки (18 «наташ») и артподготовки (вся артиллерия состояла из недавно захваченных у мятежников двух батарей 75 мм орудий, с мизерным боекомплектом) пошла в наступление. Никогда ни до, ни после мировая история не видела идущих на врага плечом к плечу советских людей и американцев (американский батальон интербригады вместе с 16 советскими танками наступал в центре, а фланговые колонны поддерживали канадцы и англичане). Интересно, что наступление явилось сюрпризом для собственных войск, которые обстреляли выдвигавшиеся из тыла танки. Преодолев свои окопы, БТ были вынуждены остановиться, так как республиканские позиции находились на плато, круто обрывавшимся вниз на 3–4 метра. Пришлось срочно искать удобный спуск, на что ушло драгоценное время. Далее танки продвигались по плантации сахарного тростника, перерезанной ирригационными каналами. От тряски и артиллерийского огня противника был растерян практически весь десант.
Когда БТ-5 стали утюжить трехрядные проволочные заграждения, по ним открыла ураганный огонь замаскированная противотанковая артиллерия мятежников. Наступавшие быстрее других канадцы ворвались в окопы и начали с помощью штыков и гранат очищать их от врага. Несмотря на потери, одна группа танков ворвалась в Фуэнтес-де-Эбро, где ее встретил огонь сразу нескольких батарей противотанковой артиллерии.
Между тем силы интербригадовцев быстро таяли. Были срочно необходимы подкрепления. Но командир 21-й бригады, состоявшей из анархистов, отказался поднять своих людей в атаку, еще раз продемонстрировав на деле популярное среди анархистов изречение: «Лучше жить для свободы, чем умереть ради нее». Не подошел и обещанный ранее испанский батальон танков Т-26 (он появился на поле боя позднее, когда наступление уже выдохлось и БТ-5 израсходовали весь свой боекомплект).
По указанию Касадо, часть советских танков пошла в наступление по дну бездействующего оросительного канала, но в середине пути мятежники открыли плотину, и на танкистов стремительно стала надвигаться огромная масса воды. Одновременно марокканцы стали забрасывать разворачивавшиеся танки с обоих берегов канала гранатами и бутылками с зажигательной смесью. На помощь танкистам вовремя пришли англичане и американцы, отбросившие марокканцев.
Между тем героически дравшиеся канадцы совместно с танками захватили господствовавшую над Фуэнтес-де-Эбро высоту и среди марокканцев началась паника. Если бы в бой была введена 21-я бригада, разгром противника был бы полным. Но помощи не было, и бойцы интербригады в одиночку вели ожесточенный бой в центре Фуэнтес-де-Эбро с подоспевшими к марокканцам подкреплениями. Танкисты умоляли командовавшего 35-й интернациональной дивизией Кароля Сверчевского ввести в бой резервы, но таковых просто не было. Бой шел целый день, и к утру стороны оказались на прежних позициях. Интернациональный танковый полк потерял более трети своих машин — 18. Столь стремительно начавшееся наступление имело все шансы на успех, а превратилось в очередную неудачу из-за фактического предательства анархистов. К тому же складывалось впечатление, что франкисты, в отличие от собственных войск, были прекрасно осведомлены о предстоящем танковом ударе, так как под Фуэнтес-де-Эбро была стянута практически вся противотанковая артиллерия мятежников на арагонском участке фронта. Основной урок из единственного танкового блицкрига республиканцев за все время войны можно сформулировать следующим образом: танки можно пускать в глубокий прорыв только после подавления противотанковой обороны авиацией и артиллерией. Именно так и поступали немцы на начальном этапе Второй мировой войны.
Потерпев неудачу на земле (правда, относительную, так как и мятежники понесли в сражении за Фуэнтес-де-Эбро огромные потери), республиканцы уже через день отыгрались в воздухе. В середине июля 1937 года на смену «генералу Дугласу» в качестве военного советника при ВВС республики в Испанию прибыл комбриг Евгений Саввич Птухин («генерал Хосе»). Уже в 15 лет Птухин вступил в 1917 году в Красную гвардию, а через три года впервые сел за штурвал самолета. В 30 лет талантливый летчик стал комбригом (генерал-майором) и к моменту отъезда в Испанию командовал Бобруйской бригадой истребительной авиации, многие пилоты которой также воевали на Пиренеях. Великую Отечественную войну Птухин встретил командующим ВВС Юго-Западного фронта. Но Берия изобрел очередной заговор военных и Птухина вместе с многими другими видными военачальниками ВВС РККА арестовали. Сначала под пытками Евгений Саввич признался, что был участником военного заговора еще с 1935 года, будучи завербованным Уборевичем. Однако потом Птухин отказался от этих показаний. Героя Испании расстреляли 23 февраля 1942 года. Вместе с ним принял смерть первый командир советской истребительной группы в Испании П. И. Пумпур и ас бомбардировочной авиации на Пиренеях, ставший к тому времени генерал-майором, Э. Г. Шахт. Еще раньше, 28 октября 1941 года, по личному указанию Берии без судебного приговора казнили Я. В. Смушкевича, Г. М. Штерна и П. В. Рычагова. Так, в результате преступного произвола страна лишилась цвета советской авиации — героев, прославивших Советский Союз в сражениях испанской гражданской войны.
В Испании Птухин лично разрабатывал тактику борьбы с «мессершмиттами» и «хейнкелями 111», ведя с ними воздушные бои (одного из «хейнкелей» комбриг сбил лично). Так как «мессеры» предпочитали нападать сверху, то в каждой истребительной эскадрилье была сформированы две пары «высотных чистильщиков» из наиболее выносливых летчиков. Эта четверка летела на 800-1000 м выше и чуть позади основной группы. Как только «мессершмитты» пикировали сверху на «мух» и «курносых», на них самих также сверху обрушивались «чистильщики». Тактика оказалась успешной и немцам потребовалось определенное время, чтобы к ней приспособиться. На «хейнкелей» И-15 и И-16, наоборот, нападали снизу, и бомбардировщики закрывали их от своих собственных Ме-109, которые обычно сопровождали «хейнкелей», летя выше них.
С именем Птухина связана и самая успешная после Гвадалахары операция республиканских военно-воздушных сил. Утром 14 октября 1937 года советские истребители под Сарагосой посадили на своем аэродроме итальянский «фиат», летчик которого сообщил много ценной информации о крупнейшей военно-воздушной базе мятежников аэродроме Гарапенильос (примерно в 30 километрах юго-западнее Сарагосы). В частности, итальянский капитан сказал, что сосредоточенные в Гарапенильос 80 истребителей 15 октября нанесут массированный удар по аэродромам республиканцев. Птухин решил упредить противника и уничтожить авиабазу врага. Это было рискованное решение, так как аэродром Гарапенильос был плотно прикрыт зенитками и прежние попытки приблизиться к нему заканчивались неудачей. Планировалось, что эскадрилья СБ Александра Сенаторова для отвода глаз нанесет бомбовый удар по Сарагосе, а две эскадрильи И-15 под командованием Серова пулеметным огнем будут поливать Гарапенильос. Пять эскадрилий И-16 будут прикрывать штурмующих, а в случае отсутствия какой-либо угрозы также подключатся к операции.
Всего лишь за один день операция была тщательно подготовлена. Летчиков ознакомили с распорядком дня охраны аэродрома и схемой расположения зенитного прикрытия. По данным пленного итальянца, самолеты на аэродроме стояли плотно, крылом к крылу, что было идеально для штурма.
Рано утром 15 октября 1937 года армада республиканских истребителей (более 60 машин) как на учениях, без всяких помех, подошла к аэродрому и накрыла его плотным пулеметным огнем. Зенитки врага были застигнуты врасплох и только спустя некоторое время открыли беспорядочную стрельбу. Гарапенильос всего за несколько минут превратился в море огня. Каждый из «курносых» спикировал по 7–9 раз с высоты примерно в 150 метров, пока не был полностью израсходован боекомплект зажигательных пуль. И-15 выходили из бреющего полета на высоте всего 10–15 метров от земли. Блестящую операцию Серова дополнили две эскадрильи «мух». На аэродроме было уничтожено около 50 самолетов. Пожар бушевал целый день, и запах гари чувствовался даже на линии фронта. Муссолини прислал специальную следственную комиссию и нескольких зенитчиков расстреляли перед строем. Ярость дуче была понятна: большинство уничтоженных самолетов и сожженный остродефицитный бензин только что прибыли из Италии.
Удар по Гарапенильос вошел во все учебники авиационной тактики, а герой операции Анатолий Серов стал Героем Советского Союза. Почти через два года ВВС РККА с успехом применят такую же тактику на Халхин-Голе.
Однако мастерство и героизм республиканцев на Восточном фронте не смог все же остановить падение Севера. 21 октября 1937 года в последний еще державшийся город Астурии Хихон вошли франкисты и продолжавшаяся с 31 марта битва за Север закончилась поражением республики. В руки мятежников помимо пленных попали 100 тысяч винтовок, 400 орудий, десятки самолетов. Но самым тяжелым обстоятельством было то, что под контроль мятежников перешла угольная и металлургическая промышленность Астурии и Басконии. К ноябрю 1937 года в «национальной зоне» находилось 60 % мощностей металлургической и 65 % угольной индустрии.
По международному престижу республики был нанесен серьезный удар. Многие в мире уже не верили в способность республиканцев долго сопротивляться. Даже у многих пылких и искренних сторонников республики начали опускаться руки. А 150-тысячная северная армия Франко, закончив свои операции, была готова к переброске на другие фронты.
Глава 13. Республика в кризисе. Ноябрь 1937 года — апрель 1938 года
Создание единой правящей партии (это событие описывалось термином «унификация»; в Германии так называли в 1933 году запрет всех партий, кроме НСДАП) и успехи на Северном фронте укрепили летом и осенью 1937 года франкистский режим. 4 августа 1937 года Франко подписал устав новой партии (ее для краткости именовали фалангой), в статье 47 которого говорилось, что вождь ответственен только перед Богом и историей. 19 октября 1937 года был образован большой и рыхлый руководящий орган новой фаланги — Национальный Совет, лишь меньшинство которого составляли идейные фалангисты. В нем было много скрытых и явных монархистов и просто «нужных» диктатору людей. Основным критерием отбора была личная преданность Франко.