Гражданская война. Генеральная репетиция демократии
Шрифт:
Между тем иностранные друзья отнюдь не горели желанием спасать Россию от большевиков. Они преследовали исключительно собственныеинтересы. И это было ясно с самого начала. Но белые понимать очевидных вещей решительно не хотели. Так чего тогда обижаться, что тебя «кинули»?
Появление союзников было встречено общественностью Юга России с ликованием, переходящим в экстаз. Первые корабли в Новороссийске приветствовала на причалах огромная ликующая толпа.
«Новороссийск, а затем Екатеринодар встречали союзников необыкновенно радушно, со всем пылом открытой русской души, со всей страстностью истомленного ожиданием, сомнениями и надеждами сердца. Толпы народа запрудили улицы Екатеринодара, и их шумное ликование не могло не увлечь своей
(А. И. Деникин)
Все были уверены: вот сейчас сойдут по трапам союзные солдаты — и от большевиков только перья полетят. Тем более что англичане и французы обещали прислать войска…
Но, как известно, обещать не значит жениться. Войск на Юг прибыло ровно столько, сколько требуется, чтобы контролировать порты. К примеру, в Севастополе высадилось 600 британских морских пехотинцев и 1600 сенегальцев из 75-го французского полка.
То есть ни о каких серьезных боевых действиях союзники и не помышляли. У них были совсем иные заботы. Особенно это было заметно в Крыму, куда прибыли одновременно англичане, французы, итальянцы и греки. Гораздо больше, нежели борьба с большевизмом, их интересовал российский флот.
Обычно считается, что Черноморский флот утопили большевики в Новороссийске. Эта версия красочно описана Алексеем Толстым во второй части романа «Хождение по мукам».
Но автор был, мягко говоря, неточен. Флот утопили, да не весь. Значительная часть кораблей топиться не пожелала и ушла к Крым. Да и не все корабли успели уйти из Севастополя.
Все это морское хозяйство досталось немцам. Но, как известно, в конце 1918 года немцы сбежали, бросив не только трофеи, но и множество своего имущества. На кораблях были снова подняты андреевские флаги.
И тут пришли союзнички. Первое, что они потребовали, — спустить русские флаги. А потом флот начали элементарно делить.
«Англичане споров не заводили, и когда французы пожелали поднять свои флаги на боевых германских подводных лодках, коих было четыре "UB-14", "UB-42", "UB-37", "UB-23", то англичане спустили на двух из них свои флаги, а французы подняли свои. На "Воле" и миноносцах были подняты английские флаги и посажена английская команда (было оставлено всего три русских офицера), и суда эти отправились в Измид (залив и порт в Мраморном море). Германские подводные лодки англичане быстро снабдили командой, и через три дня суда стали опять действующими боевыми судами, но уже английского флота. Французы лодки только перекрасили, ими не воспользовались, и их две лодки пришли вскоре в полный беспорядок. Про весь происшедший разбор флота напрашивается такая заметка, если судить по имеемым письменным документам. Англичане желали все годное в боевом отношении забрать себе или сделать так, чтобы этих судов не было, т. к. всякий военный флот, кроме своего, им органически противен [150] ; французы желали взять флот для того, чтобы как трофеи привести его в свои порта; итальянцы были скромны и вели себя вежливо, греки зарились на коммерческие суда. Для русского офицерства приход союзников вместо ожидаемой радости принес много огорчений. Они не учли того, что Россия была дорога Антанте, как сильный союзник, с потерей же силы — Россия потеряла для них всякое значение. В политическом положении союзники не могли разобраться (и сами русские офицеры в этом путались). Становятся понятными все огорчения офицеров группы "Андреевского флага", когда, например, французы потребовали разоружения русских подводных лодок. Союзники желали обеспечить себя, и только, и поэтому оставить лодки боеспособными было для них рискованно. Англичане так и сделали — они сразу увели суда в Измид — "подальше от греха", как говорится. Им в местной политике белогвардейской России, конечно, было разбираться трудно: так, например, когда командующим русскими морскими силами на Черном море был назначен адмирал Канин (назначение это было не то "Крымского", не то "Уфимского" правительства), добровольческая армия выдвинула своего адмирала Герасимова. К 27 ноября оказалось, что Канин — Коморси всего моря, а в портах, занятых
(В. Лукин)
150
Выделено мною. — А. Щ.
А все, чем союзники воспользоваться не могли, — они просто-напросто уничтожали. Поводом для этого стало приближение к Севастополю красных. Но ведь никто и не попытался вывести суда в Новороссийск.
«У линейных кораблей дредноутного типа "Иоанн Златоуст", "Евстафий", "Борец за свободу" (бывший "Пантелеймон"), "Три Святителя", "Ростислав", "Синоп", а также крейсера "Память Меркурия" англичане взорвали машины и тем самым сделали невозможным их использование в течение всей Гражданской войны.
26 апреля англичане вывели в открытое море на буксире одиннадцать русских подводных лодок и затопили их, двенадцать подводных лодок типа "Карп" были затоплены в Северной бухте. Французы тем временем взорвали ряд фортов Севастопольской крепости, а также разгромили базу гидроавиации, уничтожив все самолеты. Лишь два гидросамолета французы погрузили на русский транспорт "Почин", который был уведен интервентами в Пирей».
(А. Широкорад)
Правда, белым все-таки удалось увести в Новороссийск ряд судов. Но это было сделано скорее вопреки союзникам.
Многих белых это возмущало. Но что делать-то было?! Ведь, с другой стороны, союзники стали подгонять им оружие и снаряжение.
В «Очерках русской смуты» Деникин писал о начале 1919 г.:
«С февраля начался подвоз английского снабжения. Недостаток в боевом снабжении с тех пор мы испытывали редко». И в другом месте: «Пароходы с вооружением, снаряжением, одеждой и другим имуществом, по расчету на 250 тысяч человек».
В мае 1919 года А. И. Гучков писал из Лондона генералу Деникину:
«По счастливой случайности во главе военного министерства в качестве военного министра стоит Уинстон Черчилль, вполне отдающий себе отчет в мировой опасности большевиков, понимающий ту роль, которую будет играть Англия в качестве единственной спасительницы России».
Я уже приводил цифры поставок, но можно и еще раз.
Деникину:
Из Великобритании — 350 тыс. винтовок, 2 тыс. пулеметов, 515 орудий, 200 самолетов, 42 танка.
Из США — около 100 тысяч винтовок, свыше 140 тысяч пар обуви.
Обе стороны поставили Деникину огромное количество боеприпасов.
Колчаку:
Великобритания — 2 тысячи пулеметов.
США — в конце 1918 года свыше 200 тысяч винтовок, пулеметы, орудия и боеприпасы; в первой половине 1919 года — 250 тысяч винтовок, несколько тысяч пулеметов и несколько сотен орудий; в августе 1919 года — свыше 1800 пулеметов, более 92 млн. патронов к ним, 665 автоматических ружей, 15 тыс. револьверов и 2 млн. патронов к ним.
А были еще генерал Юденич, генерал Миллер…
Противоречие? Нисколько. Что это вообще за оружие и снаряжение? А все просто: союзники спихивали белым свою заваль. Мало кто ожидал, что Первая мировая война закончится в 1918 году. Предполагали, что она продлится до 1920 года, а некоторые пессимисты называли и 1922 год… Военная промышленность в странах Антанты работала на полную катушку, и всякого военного имущества наготовили пропасть. Американцы в 1917 году натащили еще больше.
И куда все это было девать? Большие войны случаются не так уж часто. А между тем оружие устаревает, боеприпасы от долгого хранения приходят в негодность.
К тому же эти склады надо было охранять — и охранять серьезно. Это в романтические довоенные времена во Франции склад, на котором хранилось несколько десятков тысяч устаревших, но вполне действенных винтовок Бердана, сторожил один отставной солдат. После 1918 года во всех странах имелось достаточно людей, которые тоже были не против устроить революцию…