Гражданская жена
Шрифт:
А ее все-таки использовали.
Ну, Федор Михайлович...
Несколько раз порывалась набрать Панкратова, потом спрятала гаджет - не телефонный разговор.
Застыла на лестничной клетке, обхватив себя руками. Ее опять трясло.
Надо успокоиться и все выяснить. Отрешиться от мыслей, заснуть, подумать об этом завтра. Прилечь.
Но где? Вернуться в палату к Верховцеву после того, что она только что услышала, никак не получалось. Вера просто не смогла бы сейчас рядом с ним находиться.
Спустилась
глава 60
От усталости бил озноб, а нервное перенапряжение не давало расслабиться. Вера сидела на диванчике в холле, бродила, снова сидела и снова бродила. Думала. В голову же всякая ерунда лезет.
А холле убиралась санитарка. Ну, слово за слово, разговорились. Та когда узнала, что Вере приткнуться некуда, предложила:
– Давайте, я вас в кладовой на ночь устрою, туда никто не зайдет, спокойно выспитесь.
Да хоть в кладовке, хоть где! Снова куда-то шли, только уже по другим коридорам, петляли, заворачивали, ночная больница как иной мир, в котором можно спрятаться от себя, закрыть глаза и наконец уснуть, чтобы завтра с новыми силами...
Глаза действительно закрылись, стоило ей опустить голову на подушку.
***
Провалилась в сон, а утром проснулась как от толчка с каким-то непонятным предчувствием. Посмотрела на часы, около девяти. Надо по-быстрому выбираться отсюда и хоть как-то привести себя в порядок. Толкнулась в дверь, а дверь закрыта.
Сначала не поверила. Толкнулась снова. Закрыто снаружи на ключ.
Вот это был сюрприз.
Несколько секунд ушло на осмысливание. Потом минут десять на то, чтобы колотить в дверь и создавать максимум шума. Эффекта никакого. Вот когда Вере стал до конца понятен трагический комизм фразы:
«Утро провел отвратительно. Оказался запертым в уборной».*
Абсурд. Нет, она, конечно, не сложила руки, попытки были возобновлены. Однако в воскресное утро больница, казалось, вымерла. Только спустя полчаса на дикий шум, что Вера там устроила, появилась сердитая санитарка, и ее таки выпустили.
Честное слово, лучше бы уж ночевала в одной палате с бывшим мужем!
В итоге злая как черт, голодная, нечесанная и немытая.
Посмотрела на часы, половина десятого. Мама должна была подъехать к часу, в реанимационную к сыну идти было рано. А в душе почему-то крутится, крутится...
Кое-как привела себя в порядок и позвонила Панкратову. Он ответил сразу, как будто ждал звонка. Но как начать этот тяжелый разговор?
– У меня к вам вопрос, Федор Михайлович. Извините, что звоню выходной, и что, возможно, отрываю от более приятных занятий. Один вопрос... простите, если говорю немного бессязно.
– Давайте не по телефону, Вера Дмитриевна. Вы там, в ожоговом центре?
– Да, хорошо, - ответила Вера.
Отключилась и приготовилась ждать. Время снова тянулось бесконечно, она хмурилась, уставившись в пространство. Наконец от Панкратова пришел звонок.
– Я подъехал, жду вас у главного входа.
Вера сразу подхватилась и вышла. Снаружи был снег, холодно, озноб тут же стал пробирать крупной дрожью.
– Вы замерзли, пойдемте в машину, - проговорил Панкратов, увидев ее.
Сегодня мужчина был на редкость серьезен, куда только обычный легкомысленно-взъерошенный вид делся. А в машине тепло, Вера немного отогрелась.
– Задавайте свой вопрос, Вера Дмитриевна, - проговорил, глядя перед собой.
– Вы хотели с моей помощью уничтожить Верховцева?
Он неожиданно рассмеялся и покачал головой.
– Я расскажу, как было, а выбудете судить сами. Но скажу честно, да, изначально я планировал развалить его бизнес.
Неприятно стало.
– А то, что вы говорили о своей маме?
– Это была правда.
– Вот как, - нахмурилась Вера.
– Я как раз собирался открыть дело, и тут вас очень кстати нашел Щуров. Предвосхищая ваш вопрос, скажу, что он действительно родственник мамы. И да, я был рад и счастлив взять вас к себе на работу.
– Потому что я слишком хорошо была знакома с бизнесом Верховцева?
– Не только. Еще и потому, что вы лучшая.
В какой-то момент Вере стало просто обидно, кругом полуправда, и ее все-таки использовали.
Он снова заговорил, глядя на свои руки, сложенные на руле:
– Возможно, у меня и были такие планы. Скажу вам больше, сначала, когда только встретился с вами, решил, что отниму у него и женщину, и бизнес. Но потом увидел, как вы с ним смотрите друг на друга, как вы боретесь между собой, доказываете что-то друг другу. И в какой-то момент отступил, осознал, что не могу отнять у брата ни его жену, ни его бизнес. Черт побери, он же все-таки мой брат. В общем, все ваша вина, Вера Дмитриевна.
Ошарашивающее признание, у Веры рот открылся.
– Думаю, вам лучше встретиться с ним самому, - сказала она наконец.
И только подумала, что с нее хватит этого бреда, как зазвонил ее телефон.
* - предположительно фраза из дневника Николая II
глава 61
Вера вздрогнула, слишком уж в последнее время телефонные звонки у нее с несчастьем ассоциировались. Но на этот раз вроде ничего страшного, однако и особо приятного ничего. Звонил Верховцев.
– Вера, ты где?
У нее брови на лоб полезли, прямо как будто встроенный датчик у него, блин...