Греческая эпиграмма

Коллектив авторов

Во время Тридцатилетней воины (в 1623 г.) антология Кефалы была отправлена в Рим; в 1797 г. французы увезли ее в Париж; после Парижского мира в 1815 г. двенадцать книг этой антологии были возвращены в Гейдельберг, а последние ее книги (XIII–XV) остались в Париже.

Всех эпиграмм в Палатинской антологии 3696, из которых 377 христианских (книги I и VIII). В печатных изданиях к Палатинской антологии добавляются еще 388 эпиграмм из антологии Плануда, которые составляют XVI книгу.

В издании Дюбнера и Куньи, вышедшем в Париже с латинским переводом эпиграмм, было добавлено из разных источников еще 2198 эпиграмм, составивших третий том этого прекрасного издания, законченного в 1890 г. Таким образом, в этом издании помещено 6282 эпиграммы. Следует отметить также пятитомное издание с английским переводом, вышедшее в 1916–1918 гг.; но эпиграмм, собранных в третьем томе парижского издания, в английском издании нет. В 1957–1958 гг. в Мюнхене вышло четырехтомное издание шестнадцати книг антологии с немецким стихотворным переводом. Другое немецкое издание антологии греческих эпиграмм, начатое Штадтмюллером, остается незаконченным.

Первыми

переводами греческих эпиграмм в размерах подлинника мы обязаны Д. В. Дашкову, поместившему их в «Северных цветах» и в «Полярной звезде» в 1825 г. К тому же времени относятся и переводы Масальского («Весна» Мелеагра в «Полярной звезде» 1825 года) и переводы «Отрывков из Антологии», помещенные в «Благонамеренном» за 1825 г. (№ 37, 38) за подписью: «Н — Роз» и с датою: «Астрахань. 27 августа 1825». За этими переводами идут переводы, опубликованные в 30-х гг. прошлого столетия В. С. Печериным, которые, наряду с упомянутыми выше, и до настоящего времени могут считаться превосходными. Таким образом, традиция переводов греческих эпиграмм размерами подлинника продолжается у нас уже более ста лет.

В 1935 г. вышел сборник переводов греческих эпиграмм (и некоторых других стихотворений греческих поэтов) виднейшего русского ученого, профессора медицины Леонида Васильевича Блуменау (1862–1931 гг.). [4] Столь обширного и высокого по своему художественному уровню собрания переводов греческих эпиграмм на русский язык до выхода этой книги в России еще не было. Этот сборник с добавлением некоторых, прежде не печатавшихся, переводов Блуменау составляет основу настоящего издания. Кроме того, в книге представлены и другие переводчики, в том числе поэты первой половины XIX в. — уже упомянутые Дашков, Печерин и другие. Поэтому читателя не должна изумлять некоторая пестрота стиля переводов: иные из них своею архаичностью значительно отличаются от более новых. Около четырехсот эпиграмм в переводе Ю. Ф. Шульца публикуются впервые.

4

Греческие эпиграммы. Перевод, статья и примечания Л. В. Блуменау. Редакция и дополнения Ф. А. Петровского. Academia, Москва — Ленинград, 1935.

Ф. ПЕТРОВСКИЙ

I

ПОЭТЫ, ВРЕМЯ ЖИЗНИ КОТОРЫХ ИЗВЕСТНО

ГОМЕР

[5]

НА ГРОБНИЦУ МИДАСА [6]

Медная дева, я здесь возлежу, на гробнице Мидаса, И до тех пор, пока воды текут и леса зеленеют, На орошенном слезами кургане его пребывая, Я возвещаю прохожим, что это Мидаса могила.

5

Легендарный автор «Илиады» и «Одиссеи».

Обе эпиграммы приписываются Гомеру в древнем «Жизнеописании Гомера». По легенде, вторая эпиграмма сочинена Гомером после получения им от сыновей фригийского царя Мидаса золотого кубка в награду за первую. Кубок этот Гомер принес в дар Аполлону.

6

Эпиграмма «На гробницу Мидаса» написана в форме кикла (круга), так что ее можно читать и в обратном порядке стихов, начиная с последнего и кончая первым.

Заголовки эпиграмм по большей части не принадлежат их авторам и введены в позднейшее время в зависимости от содержания эпиграмм.

ДАР АПОЛЛОНУ

Феб-повелитель! Гомер за твои вдохновенья прекрасный Дар тебе этот принес; ты же дай ему вечную славу.

АРХИЛОХ

[7]

Много ворон на утесе смоковница кормит плодами: Всех Пасифила гостей, добрая, рада принять.

ДАР НОВОБРАЧНОЙ

7

Первое двустишие, может быть, не эпиграмма (его нет в Палатинской антологии), а отрывок элегического стихотворения.

Снявши с кудрей покрывало заветное, в дар Алкибия Гере его принесла после вступления в брак.

ЭПИТАФИЯ

Наксоса два высочайших столпа — Аристофоонта И Мегатима собой ты покрываешь, земля.

САФО

[8]

НАДПИСИ

1

8

Величайшая лирическая поэтесса древности.

Дети! Вы спросите, кто я была. За безгласную имя Не устают возглашать эти у ног письмена. Светлой деве Латоны [9] меня посвятила Ариста, Дочь Гермоклида; мне был прадедом Саинеад. Жрицей твоей, о владычица жен, величали Аристу; Ты же, о ней веселясь, род наш, богиня, прославь.

2

Тело Тимады — сей прах. До свадебных игр Персефона Свой распахнула пред ней сумрачный брачный чертог. Сверстницы юные, кудри отсекши острым железом, Пышный рассыпали дар милой на девственный гроб.

9

Светлой деве Латоны… — богине Артемиде, дочери Латоны.

3

Дар от Мениска, отца, на гроб рыбака Полагона: Верша с веслом. Помяни, странник, его нищету.

ЭЗОП

Жизнь! Как без смерти уйти от тебя? Ты приносишь повсюду Тысячи бед. Избежать трудно их, трудно нести. Что по природе прекрасно, лишь то в тебе радует: солнце, Месяца круговорот, звезды, земля и моря. Все остальное — страданье и страхи. И если случится Радость кому испытать, — следом Отмщенье идет.

ФЕОГНИД

[10]

Дочери Зевса, Хариты и Музы! Пришедши когда-то К Кадму на свадебный пир, пели вы чудную песнь: «Только прекрасное мило, а что не прекрасно, не мило». Вот какая неслась песнь из божественных уст.

* * *

Город все тот же, что был, только люди-то в нем уж другие, Что ни законов, ни прав не уважали досель, Но, обернув себе бедра потертою козьею шкурой, Точно олени, паслись за городскою стеной; Стали теперь господами они, благородные ж нынче Сделались низкими, Кирн! Кто это может терпеть? Все друг над другом смеются, обманом проводят друг друга, Мысли в душе не нося ни о добре, ни о зле.

10

Хотя стихотворения Феогнида не эпиграммы, а фрагменты дидактических элегий, но они по своему характеру очень близко подходят ко многим «увещательным» эпиграммам. Здесь помещены те отрывки, которые включил в свой сборник Л. Блуменау.

* * *

Ищем породистых, Кирн, лошадей мы, ослов и баранов, И чистокровный приплод каждый желает иметь; Но благородному мужу жену себе низкого рода Взять ни по чем, коль она много добра принесет. Женщина также руки богача не отвергнет, хотя бы Низок он был: предпочтет роду богатство она. Деньги в почете, и знатный берет себе в жены простую, Простолюдин — госпожу. Деньги — смеситель родов. Не удивляйся ж тому, что тускнеет порода сограждан, Если мешается так доброе племя с дурным.