Греческая любовь

Фолсом Тина

София покачала головой:

— Это не дар, это болезнь. И я прошла через это, как сможешь и ты.

Тритон притянул её к себе и кончиками пальцев приподнял подбородок.

— Ты психически здорова. И я тоже.

— Тритон, признай это, и ты сможешь выздороветь, также как я.

— Послушай меня, пожалуйста. Я был наказан за то, что вёл себя плохо. Зевс лишил меня божественных сил и изгнал в мир смертных. Он не вернёт их мне, пока я не докажу, что достоин этого, пока не заслужу любовь женщины. Твою любовь. Я пришёл к тебе под видом медработника, потому что мне нужно, чтобы ты влюбилась в меня, и я смог получить мои силы

обратно. По этой причине я здесь. Я сожалею, что обманывал тебя, но ты нужна мне. — Прижавшись губами к её рту, между лёгкими поцелуями, он прошептал: — София, мне нужна твоя любовь. — И когда произнёс это, понял, что действительно нужна, не для того чтобы вернуть свои силы, а для себя самого. Он хотел, чтобы она любила его, хотел ощутить, как это чувство растёт в его груди, чтобы уловить его и удержать, как сокровище сохранить в своём сердце. — Полюби меня, пожалуйста.

Её губы приоткрылись, она вздохнула:

— Тритон, пожалуйста, я могу помочь тебе.

— Помоги мне, полюбив меня, поверив в меня. Всё, что я тебе рассказал, — правда. Пожалуйста, верь мне. — Он никогда в жизни не умолял, но сейчас на это было плевать. Если, чтобы завоевать её любовь, придётся встать на колени — он встанет. Дойдёт до края земли и обратно, если это поможет ей его полюбить.

София коснулась его щеки, и он повернул голову, чтобы поцеловать её ладонь.

— Хорошо. Тритон, поцелуй меня, и мы сумеем забыть обо всём.

— Не обо всём, — ответил он. — Только о плохом.

Он поцеловал её, сначала нежно, показывая, насколько она дорога ему, но затем желание взяло верх. Он хотел эту женщину, как никого и никогда прежде, будь то смертная или богиня.

Тритон поднял её на руки.

— Что ты делаешь? — Её голос звучал хрипло, с той же страстью, что чувствовал он сам.

— Я несу тебя в постель, где собираюсь заниматься любовью с тобой, пока мы оба не рухнем без сил, потому что сегодня я чуть не потерял тебя. И мне нужно стереть эти воспоминания из памяти.

Прежде чем она успела ответить, он поцелуем показал ей, как сильно нуждается в том, чтобы забыть о случившемся. Он едва не умер на месте, когда увидел, как София висит под балконом. Никогда прежде он не испытывал такого отчаяния, как в тот момент, и не хотел испытывать эту боль когда-либо снова.

В спальне Тритон уложил её на кровать. Но стоило Софии взяться за одежду, тут же перехватил её руки.

— Нет, пожалуйста, позволь мне раздеть тебя. Это доставит мне удовольствие.

Она вздохнула и расслабилась, лёжа на простынях.

— Когда ты помогал мне одеваться в тот раз, о чём ты тогда думал?

Он расстегнул пуговку на её шортах, затем молнию.

— Я посчитал себя самым везучим парнем на земле. И у меня был зверский стояк. Ты, наверное, сразу же уволила бы меня, если бы увидела.

Её щёки стали прекрасного розового оттенка.

— А сейчас?

Он усмехнулся:

— Почему бы тебе самой не сказать мне об этом? — Тритон взял её руку и направил к своему паху, где джинсы грозили разъехаться по шву от его эрекции. Пальцы Софии прошлись по его длине, затем обхватили выпуклость. Жаркая волна поднималась внутри.

— Я всегда твёрд для тебя, любовь моя. С тех пор как мы встретились не было ни минуты, чтобы я не хотел обнять тебя и заняться с тобой любовью.

— Почему?

— Почему? Потому что ты красивая, храбрая и отважная. Ты никогда не сдаёшься, ты

сильная и решительная. Ты боец, и ты справедлива. А ещё ты великодушна. Когда жене Грега нужна была работа, ты предложила ей место, хотя у тебя едва хватает денег, чтобы ей платить. И несмотря на предательство Майкла, ты не хотела, чтобы я причинял ему боль. У тебя доброе сердце, знаешь? — Он никогда не встречал кого-то подобного Софии и восхищался ею.

— Но ты посмотри на меня, я же в полном раздрае. Я скоро ослепну, и доктора ничего не могут с этим поделать. Я даже не знаю, смогу ли поднять эту гостиницу.

Тритон прижал палец к её губам.

— Прекрати беспокоиться. Я теперь здесь и помогу тебе. Всё будет хорошо, обещаю.

Затем он поцеловал её.

София расслабилась от его поцелуя. Что если он и вправду бог? Да нет, конечно, нет, ведь, в конце концов, богов не существует. Важно ли это? Нет на самом деле. Он спас ей жизнь, разобрался с Майклом, а сейчас позволил почувствовать себя в безопасности, окружённой заботой. Он не обидит её. И она нужна ему. Она может помочь. Как только Тритон признает, что его видения не реальны, она подскажет, что делать, чтобы эти создания исчезли, как делала это сама. Всё будет хорошо. И как только ему станет лучше, она выяснит, кто же он на самом деле. А имело ли это значение? Её собственный кузен, которого она знала всю жизнь, оказался плохим человеком. О Тритоне ей не было известно ничего, кроме того, что он хороший, и что она его желает. Может, и глупо доверять ему, но она не могла устоять. Сегодня она забудет обо всех своих сомнениях и будет делать только то, что подсказывало её сердце — любить его.

Пока шторм бился в окна, она ощущала себя в безопасности в объятиях Тритона. Он освобождал её от одежды, осторожно и терпеливо, каждое его движение было движением мужчины, уверенного в себе, уверенного в том, что та, которую он раздевает, принадлежит ему. И каждый раз, обнажая новый участок её кожи, он приветствовал его поцелуем, словно составляя карту для будущего исследования.

— Ты прекраснее любой богини, которую я видел, — выдохнул он в её пупок. — Если бы мог, сделал бы тебя богиней, но обещаю, я буду относиться к тебе именно так.

София мягко рассмеялась. Да, он был просто таким же безумцем, как и она когда-то. Так что она подыграла:

— И как же относятся к богиням?

— Ты скоро узнаешь.

Через секунду он накрыл её своим обнажённым телом, твёрдая длина его члена скользила по её завиткам, слегка задевая клитор.

— Думаю, мне нравится, когда ко мне относятся как к богине. — София приподняла бёдра ему навстречу.

— Я чувствую. — Он сильнее в неё вжался. — За две прошедшие ночи я соскучился по тебе.

От его признания на сердце стало теплее. Тритон мог и не говорить ничего — он уже был в постели с ней, и вести обольщающие речи не требовалось. И тем не менее, его слова, то, что он скучал, для неё кое-что значили. Они дарили ощущение чего-то хорошего, честного и правильного.

— Я тоже скучала по тебе.

Ответом стал поцелуй, полный страсти и желания. Губы Тритона овладели её губами, очаровывая. София ощущала солоноватый вкус океана, запах раскалённого на солнце песка. Словно океанский бриз овевал её, когда его руки касались кожи, лаская, исследуя, покоряя её тело и душу. Ни один мужчина никогда не заставлял её чувствовать себя настолько свободной и так нежно любимой.