Греческое сокровище

Стоун Ирвинг

— Конечно. Я помогу, и кто-нибудь из сыновей.

— Тогда завтра чуть свет и начнем.

— Все-таки решили начать раскопки?

— Нет, сделаю несколько пробных шурфов.

Оказалось, что сотня жителей Харвати все сплошь родственники, и чуть не все явились поприветствовать доктора Шлимана и его жену, оставив дома малышей под надзором детей постарше. Порог переступали со словами: «Калос орисате! Приветствуем вас!»

Как и в Авлиде, они пришли чисто вымытые, празднично одетые, оказывая уважение гостям.

В восемь часов Генри подошел к хозяевам.

— С вашего позволения, госпожа Шлиман и я поднимемся к себе. Мы намаялись за день, а я хочу почитать Софье «Агамемнона» Эсхила.

— Доктор

Шлиман, а вы не почитаете для всех? — попросила его Иоанна Даси. — Женщины у нас не умеют читать. Конечно, мы знаем эту историю, она передается от отца к сыну. Но как об этом написано в пьесе, никто из нас не слышал.

Генри читал Эсхила, подсев к очагу. Слушатели уселись вдоль стен на скамейках, принесенных с веранды. Софья обвела взглядом внимательные лица, и на память ей пришел тот вечер в Авлиде, когда вот так же у очага Генри читал Еврипида.

Генри, должно быть, тоже вспомнил тот вечер и, как тогда, разложил на коленях книгу обложкой вверх.

— Сначала я напомню вам, что у Клитемнестры были причины желать смерти Агамемнона. В одном из походов Агамемнон убил мужа Клитемнестры и, оторвав от ее груди младенца, продал его как раба. Победитель женился на Клитемнестре. Под предлогом сватовства Ахилла Агамемнон призвал жену и свою любимую дочь Ифигению в Авлиду. На самом же деле он решил принести дочь в жертву богине Артемиде, чтобы та послала попутный ветер его огромному флоту, снаряженному от всех ахейских царств, который давно томился в гавани и не мог плыть в Трою. Несмотря на мольбы и слезы Клитемнестры и Ифигении, он перерезал своей дочери горло. В глазах слушательниц стояли слезы.

— Тогда-то Клитемнестра и задумала отомстить мужу, — продолжал Генри. — Вскоре после отплытия Агамемнона она взяла в любовники Эгиста, двоюродного брата Агамемнона, и стала с ним править страной. У того был свой счет к Агамемнону: в прошлом отец Агамемнона убил старших братьев Эгиста. Чтобы знать заранее о возвращении мужа, Клитемнестра послала рабов зажечь на вершинах гор вестовые огни. И вот на горе Иде вспыхнул огонь, достиг Лемноса, загорелся на Афоне, пробежал над рекой Асоп и через Саронический залив пришел в Микены. Получив эту весть, Клитемнестра с Эгистом поняли, что Троя пала, и подготовились к приезду Агамемнона.

Генри читал негромко. В переполненной кухне было слышно, как муха пролетит. Он возвысил голос только в самом драматическом месте:

Не стыдно мне сказать совсем обратноеТому, что прежде говорить должна была.Иначе и нельзя, когда, прикинувшисьВрагу первейшим другом, сеть плетешь емуТакую, чтобы никакой прыжок не спас.Давно уж поединок этот выношенВ душе моей. Вот наконец и день пришел.Вот я стою, гордясь, что дело сделано.Убила. Отпираться я не стану, нет.Накидкою огромной, как рыбачья сеть.—О, злой наряд! — Атрида спеленала я.Не мог он защититься, убежать не мог.Ударила я дважды. Дважды вскрикнул онИ рухнул наземь. И уже лежавшему —В честь Зевса Подземельного, спасителяДуш мертвецов. — я третий нанесла удар. [27]

27

Эсхил.

Агамемнон. Перевод С. Апта.

Один за другим вставали со скамеек гости и хозяева, подходили к Генри, благодарили. Шлиманы поднялись к себе и закрыли дверь.

Зимнее солнце, с трудом вскарабкавшись по восточному склону горы Эвбеи, видимо, обессилело, потому что было по-ночному холодно, когда фургон, круто свернув, подъехал к Львиным воротам. Их было четверо — Генри, Софья, Деметриос и его сын Аякс. Деметриос остановил лошадей у исполинской восточной стены, тянувшейся к Львиным воротам. Прежде чем выгрузить инструменты, Аякс сунул под колеса булыжники. Тачку они с собой не взяли, надобности в ней пока не было.

— Я ведь не буду копать, — объяснил Генри. — Значит, и отвозить будет нечего. Заложим несколько пробных шурфов. Неглубоких и нешироких, только чтобы взять в разных местах образцы наносной почвы.

Снова ползком проникли в легендарный акрополь, откуда Атриды управляли ахейским царством. Генри вынул компас.

— Будем двигаться от Львиных ворот к югу. Выроем сначала пять-шесть шурфов на ближних — западной и юго-западной — террасах.

Деметриос и Аякс начали копать на расстоянии двадцати футов друг от друга, памятуя о наставлении рыть неглубоко. Сам Шлиман ходил от одного к другому, просеивал землю, записывал ее структуру. Иногда ему было достаточно глубины в четыре-пять футов, в другой раз он просил рыть до десяти.

За утро вырыли и засыпали несколько ям. Нашли всякую мелочь. В одиннадцать часов приехал на ослике младший сын Деметриоса, привез в корзине хлеб, сыр, маслины, сваренные вкрутую яйца и вино. Ближе к вечеру ярдах в ста от Львиных ворот наткнулись на стену циклопической кладки. Шлиман остался доволен.

— Это вселяет надежду, — сказал он. — Ну, на сегодня хватит. Пожалуйста, засыпьте все шурфы.

На обратном пути, когда фургон спускался с горы, Софья оглянулась на крепость, алеющую в косых закатных лучах, и воскликнула:

— Какое величественное и прекрасное зрелище, должно быть, являли собой Микены во времена Атрея и Агамемнона! Серебряные колесницы, могучие кони, взращенные на арголидских лугах, воины в медных и бронзовых доспехах с развевающимися султанами на шлемах — за поясом мечи, в руках длинные пики, на запястьях золотые браслеты.

— Все в прошлом, — тихо проговорил Деметриос, — ничего не осталось, только камни, голые террасы да овцы.

На другой день вырыли еще с десяток шурфов дальше к юго-западу и опять ничего не нашли, кроме гладко обтесанной плиты, по мнению Шлимана бывшей могильным камнем. За третий и четвертый день вырыли тридцать четыре ямы; теперь Шлиман имел представление о структуре здешнего грунта. Это был в основном почвенный слой, в котором изредка попадались обломки ритуальных женских фигурок, керамические коровы и гладкие круглые камешки.

Их петый день в Микенах начался с того, что в кромешной тьме их разбудили грохот экипажа, поднимавшегося в гору, сильный стук в дверь и громкие возбужденные голоса.

— Давай одевайся, — сказал Генри. — Видимо, что-то случилось.

И точно—случилось. Спустившись вниз, они увидели молодого человека с воспаленными глазами, что-то кричавшего обступившим его Дасисам.

— В чем дело, Деметриос? — спросил Генри.

— Это Иоаннис, мой племянник. Он живет в Аргосе, работает в префектуре. Вчера префект получил из Афин телеграмму от министра просвещения, где сказано, что доктор Шлиман начал в Микенах раскопки и что префект должен немедленно вмешаться. Иоаннис подумал, что лучше предупредить вас, пока никто не нагрянул…