Грегор и код когтя

Коллинз Сьюзен

Значит, остается Викус. Догадается ли он, что Грегор заперт в темнице?

С того момента как началась война, Викус работает сутками напролет. И Грегор был уверен, что Соловет ему ничего не скажет. Они муж и жена — но доверия между ними нет, взять хотя бы эту историю с чумой.

А раз Соловет могла утаить от мужа такое — про Грегора ей ничего не стоит умолчать.

Прошло, вероятно, несколько часов. Грегор, скорчившись, сидел в углу, пытаясь хоть как-то согреться — одежда, казалось, и не собиралась сохнуть. Он был голоден и измучен, а темнота давила на глаза.

Мысли его крутились вокруг «Пророчества Времени»,

вокруг его смерти и того, как ему придется убивать Мортоса. Честно говоря, он не понимал, как может это сделать, сидя здесь. А что случится, если он этого не сделает? И что будет с этим Кодом Когтя? Босоножка в детском садике, но сработает ли предсказание насчет принцессы? В пророчестве в основном говорилось о том, как важно разгадать Код Когтя, о смерти Грегора и Мортоса — и почти не упоминалось обо всем остальном, будто это не имело значения, по крайней мере для Сандвича.

Наконец Грегор впал в состояние, близкое к ступору, находясь между сном и явью. И именно сейчас у него перед глазами стали отчетливо вставать картины боя, совсем недавно разыгравшегося в Огненной земле. Возбуждение и подъем, которые он испытал тогда, исчезли без следа. С тех пор, глядя, как меч разит крысиную плоть, как жуткие когти пытаются достать до его горла, — и не испытывал ничего, кроме страха и отвращения. Словно кто-то другой вселился в него во время боя. И этот «другой» спас его от смерти, заменив собой маленького и беспомощного ребенка, который только и мог, что просыпаться утром у себя дома и слышать, как мама зовет его завтракать.

Наконец Грегору удалось уснуть, свернувшись калачиком на каменном полу. Во сне Люкса летала на своей летучей мыши, весело хохоча, танцевала на стадионе, а потом, когда сон уже превратился в кошмар, лежала на больничной койке, куда его не пускали, и дышала все медленнее и медленнее — пока совсем не перестала дышать.

Он проснулся в холодном поту и услышал, что дверь темницы тихо приоткрылась. Медленно и осторожно он пополз на звук. Правой рукой наткнулся на тарелку. Рагу? Маленький кусочек хлеба. Кружка воды. Приборов не было. Изголодавшись, Грегор запихивал еду руками и глотал, почти не жуя. По крайней мере в планы Соловет не входит уморить его голодом. Естественно, ведь он — ее секретное оружие. Она не пытается его убить — она его наказывает, хочет унизить и, возможно, сломить.

Грегор поднял тарелку и вылизал остатки соуса. Он мог съесть в десять раз больше, но и этого было достаточно: у него хотя бы перестало сосать под ложечкой.

Больше ничего не происходило.

Грегору понадобилось отлить. Писать в дальнем углу ему не хотелось, и он помочился в кружку. Затем добрался до своего угла и вновь свернулся калачиком на полу.

Темнота продолжала давить на него, сводя с ума. Он закрыл глаза и стал представлять себе, что лежит на зеленой мягкой травке в Центральном парке в теплый день. Его ласкают солнечные лучи, согревают кожу теплым прикосновением. Может, он еще чуть-чуть полежит и купит себе хот-дог, обильно сдобренный сладкой горчицей. А потом поведет Босоножку кататься на карусели. В детском зоопарке они будут кормить свинку, и Босоножка будет заливисто хохотать, когда свинка захрюкает от удовольствия.

Но ему плохо. Плохо. Он больше не мог, не хотел здесь находиться, в этой безжизненной дыре под землей. Он даже думать не мог о том, что ему придется здесь остаться. Ему нужен свет, нужны люди, ему нужно

знать, что происходит там, за дверью! Жива ли Люкса?

Это жестоко со стороны Соловет — отрезать его от окружающего мира. Как она могла так поступить? Как остальные могли не заметить его исчезновения?! Ведь уже прошли часы, а может, дни, с тех пор как его похитили. Неужели всем на него наплевать?

Ему стало так горько, что он закусил губу, чтобы не заорать. А потом внезапно случилось то, чего он меньше всего ожидал.

Грегор щелкнул языком. Слегка. И этот щелчок почему-то, вместо того чтобы остаться во рту, вырвался наружу и осветил все вокруг.

Грегор прозрел! То есть — на самом деле он по-прежнему ничего не видел, не мог видеть, ведь вокруг царила абсолютная темнота. Но в то же время он отчетливо видел каждую трещинку на противоположной от него стене — у него в голове образовалась совершенно четкая картинка.

Шокированный своим открытием, Грегор уселся поудобнее и снова щелкнул.

Так. Вот поднос, миска, кружка. Он прекрасно видел не только силуэты — он видел четкие очертания. И это еще не все. Кружка почему-то светилась красным светом — и он чувствовал, что это означает тепло. Он подполз к кружке и провел по ней пальцем: и правда теплая — моча в ней еще не остыла!

Значит, все-таки ему удалось. То, чему так настойчиво учил его Живоглот и что никак не получалось. Эхолокация. Все эти щелканья в темной пещере, все эти попытки обнаружить Живоглота, все ошибки и промахи — казавшиеся ему бесполезной тратой времени и сил. А теперь у него был собственный радар! Прямо как у летучих мышей.

Он снова и снова отыскивал немногочисленные предметы, находившиеся в камере, все щелкал и щелкал языком. Нет, это не было случайностью — он ни разу не ошибся. Он «видел» абсолютно все, даже фотографию Люксы в собственном заднем кармане. Ну нет, саму фотографию он не видел — только маленький квадратик бумаги. Но может быть, со временем и картинку научится различать.

Эти его новые способности позволили ему забыть о своих проблемах. О том, что он в неволе и что его охраняют стражи, которые ни за что не выпустят его отсюда. Ну и пусть — пусть Соловет празднует победу. Он должен покинуть это место таким же несломленным, каким попал сюда, — иначе он станет ее слепым оружием в этой кошмарной войне. А он и правда готов скорее умереть, чем пойти на это. Если дать этой женщине власть над собой — он перестанет быть самим собой.

Теперь, вместо того чтобы предаваться отчаянию и жалеть себя, он тренировался, комбинируя упражнения с мечом и эхолокацию. И его единение с мечом теперь, когда у него была эхолокация, стало еще более полным, еще более захватывающим. Вот стена! Вот миска! Вот дверь! Кончик меча дотрагивался до всего этого по очереди.

Как же ему не терпелось рассказать об этом Живоглоту!

Много раз заново испытав свой бесценный дар, он наконец остановился отдохнуть.

Одежда высохла, ему больше не было холодно, а мозг словно встряхнулся и работал очень четко. Грегор даже начал продумывать план побега из заточения: кто-то ведь приходил и открывал дверь, когда принес ему еду. Значит, в следующий раз ему нужно быть к этому готовым. Он их одолеет — и отправится к Викусу. Или к Живоглоту. Или к Аресу. Или к кому-то еще, кто встанет на его сторону. Он должен выбраться отсюда, и все узнают, что с ним сделала Соловет. Он должен…