Грех во спасение
Шрифт:
– Машенька, – Алексей взял ее за руку, – я несказанно огорчен подобным поворотом событий. Никакие, даже самые тяжелые испытания не омрачали нашу дружбу, и я буду рад, если Митя одумается и поговорит со мной откровенно. И если он первым не сделает этого, я вынужден буду обратиться к нему за разъяснениями, что является причиной его недовольства мной.
– Я думаю, это лишнее, – сказала Маша тихо, помолчала секунду и добавила: – Сегодня все наши разговоры вертятся вокруг Мити, точно нам не о чем больше поговорить. Есть гораздо более интересные темы. Сегодня вы обещали рассказать мне о вашей сестре и старшем брате, и еще об имении, где живут ваши родители. Надеюсь, в будущем году мы сумеем побывать там?
Барон вздохнул и виновато посмотрел на нее:
– Маша, вы опять забыли, что следующее лето нам не удастся провести вместе. Возможно, не удастся, – тут же поправился он, – только в том случае, если меня назначат командиром нового исследовательского судна. В случае решения Морского министерства в мою пользу я уже в марте уйду в экспедицию
– И вам не позволят взять меня с собой?
– Это было бы самым сильным моим желанием, но, к сожалению, «Рюрик» – военное судно, не приспособленное для пребывания женщин на его борту. Однако все это пока мои мечты, могут и не сбыться. Насколько я знаю, в Морском министерстве есть несколько кандидатур на должность командира корабля. И это офицеры с огромным военным опытом. Каждый из них не единожды бывал в дальних экспедициях и с честью выходил из сложнейших положений. Мое слабое место – молодость, и боюсь, она-то и станет камнем преткновения при обсуждении моей кандидатуры.
– Не знаю почему, но я чувствую, что именно вас назначат командиром этого корабля, Алексей Федорович. – Маша заглянула ему в глаза и ободряюще улыбнулась. – Я буду ждать вас из экспедиции и молиться за вас и ваш успех. Несомненно, вы прекрасно справитесь с заданием.
– Спасибо, дорогая. – Барон ласково пожал ее руку и, оглянувшись по сторонам, быстро поцеловал в щеку. Помолчал секунду и вдруг сказал: – А знаете ли вы, что Митя был бесспорным кандидатом на место командира «Рюрика», чему он был несказанно рад? Но потом произошла эта встреча с Алиной на вечере у княгини Кареевой, и все изменилось. Он отказался от назначения, чем вызвал недовольство великого князя Константина Николаевича, потом проявил невиданную до сих пор настойчивость и добился, чтобы его направили в Гвардейский морской экипаж, опять же поближе к Алине... Никогда не думал, что женщина будет вить из него веревки, а смелый, преданный делу морской офицер превратится в тряпку, о которую вытирает ноги пусть и прелестная, но крайне спесивая и надменная барышня!
– Алексей Федорович, расскажите, как вы учились в Морском корпусе, – попросила Маша, чтобы только переключить его внимание на детские воспоминания, но быстро пожалела об этом: она совершенно упустила из виду, что именно тогда зародилась дружба Алексея и Мити. И разговор опять завертелся вокруг человека, о котором она хотела бы забыть навсегда, но как-то не получалось.
Алексей с упоением принялся рассказывать о годах учебы в корпусе, и Маша каялась, что затеяла этот разговор, но остановить жениха было уже неприлично, и она смирилась с печальной необходимостью ознакомиться с летописью подвигов князя Дмитрия Гагаринова.
– В свое время я был самым маленьким среди однокампанцев, [3] и товарищи часто подшучивали надо мной. Особенно популярна у нас была шалость под названием «закусить и выпить». Весьма неприятный розыгрыш, особенно если тебя подвергают ему чуть ли не еженощно. Делалось это так: к кому-нибудь из спящих подкрадывался юный пакостник и давал ему оплеуху, и когда жертва открывала глаза, ей прямо в лицо выливался ковш ледяной воды. Другая шутка называлась «спустить корабликом». Для этого подходили к спящему, один из озорников брал простыню за два конца у ног, другой с головы, и спавший внезапно оказывался на полу. Естественно, я чаще всех подвергался подобным экзекуциям, и моим злейшим врагом был граф Глазенап. Наконец мои вопли, очевидно, надоели Мите, он надрал уши Андрюше Глазенапу, и тот оставил меня в покое, зато с Митей мы стали близкими друзьями и, поверьте мне, Маша, никогда не ссорились. – Алексей пожал плечами. – До сих пор не пойму, какая муха его укусила? – Он мягко улыбнулся. – Митя научил меня не бояться высоты. И, когда мы отправлялись во время каникул в двухмесячное практическое плавание в пределах Маркизовой лужи, [4] нас с ним всегда выбирали в марсовые. [5] И с гордостью могу сказать, что равных нам по проворству и силам никого не было. Еще бы, за годы учебы в Морском корпусе мы полностью освоились с его поистине спартанскими нравами, ведь, что греха таить, за шалости нам с Митей доставалось сполна. Но мы никогда не кричали под розгами, а таких в корпусе называли молодцами, чугунами и стариками. Последнее звание было особенно почетным. И мы с Митей в числе «стариков» выполняли самые трудные работы: отдавали и крепили паруса, стоя на портах, [6] привязанных к реям, [7] брали рифы [8] ... Работали мы на огромной высоте, и было лишь несколько смельчаков, которые поднимались до конца мачты. И Митя был единственным марсовым, кто добирался до клотика [9] и становился там на колени. – Алексей вздохнул и, улыбнувшись, покачал головой. – Однажды все марсовые лежали на реях, убирали паруса, а на ноке марсореи, то есть на самом ее конце, оказался Андрюша Глазенап. Рею спустить-то спустили, но она, вероятно, не дошла до конца и осела вниз почти на четверть. Все, конечно, испугались, а Андрюшка, у которого было самое опасное место, вдруг побледнел, не удержался и заскользил вниз. Митя успел схватить его за шиворот и держал почти на весу, пока не подоспела помощь и мы не спустили бедолагу на марс. – Барон перевел дух и смущенно посмотрел на Машу. – Наверное, вам не все понятно из моего рассказа?
3
Кадеты, совершившие первое практическое плавание.
4
Взморье между Петербургом и Кронштадтом называлось Маркизовой лужей, по имени морского министра маркиза де Траверсе (1750–1831).
5
Матросы, работающие по расписанию на марсах – площадках на конце составной мачты парусного судна; обычно марсовыми назначались двух– или трехкампанцы – кадеты, прошедшие практическое плавание по Финскому заливу во второй или в третий раз.
6
Канат, покрытый смолой.
7
Круглый брус, к которому крепятся прямые паруса.
8
То есть уменьшали площадь паруса.
9
Наделка на конце мачты, стеньге или флагштоке в виде сильно сплюснутого сверху и снизу шара – от голл. «kloot» – шар.
– Ну что вы, – улыбнулась Маша, – я прочитала много романов о морских приключениях, так что достаточно прилично разбираюсь в ваших реях, марсах, марселях [10] и даже знаю, что бом-брамсели расположены выше, чем просто брамсели. [11]
– Поразительно, – удивленно сказал Алексей, – вот уж не думал, что найду в вашем лице не только хорошую слушательницу, но и знатока морского дела.
– Знатока – это слишком громко сказано, – улыбнулась Маша. – Хотя некоторые познания в этой области у меня имеются, в основном я их почерпнула из книг.
10
Второй снизу прямой парус.
11
Прямой парус, поднимаемый над марселем.
– И что бы вы хотели еще узнать о нашей учебе в Морском корпусе? – спросил барон. – Надеюсь, то, что я сейчас рассказал, было интересно и достаточно забавно?
– Спасибо, Алеша. – Маша неожиданно для себя назвала жениха так, как его обычно называл Митя. – Возможно, ваш сын тоже будет моряком...
– Наш сын, Машенька, – тихо поправил ее Алексей.
– Да, наш сын, – Маша смущенно улыбнулась и слегка покраснела, – и если он решит стать моряком, ему, несомненно, будет легче привыкать к жизни и учебе в Морском корпусе, потому что вы научите его не бояться трудностей, и в первую очередь высоты...
– Да, – улыбнулся барон, – наш сын обязательно станет моряком и не будет в числе тех слабонервных, которые не хотят добровольно идти на мачты, и их поднимают туда на веревках. Особенно эти трусы пугаются путенс-вант, [12] которые от мачты идут к марсу первой площадки, так что надо лезть спиной вниз и держать тело на весу. А мы с Митей порой устраивали целые представления, соревнуясь, кто быстрее преодолеет эти злосчастные путенс-ванты.
– Алеша, – Маша погрозила ему пальцем и рассмеялась, – я начинаю бояться, не являетесь ли вы неисправимым хвастунишкой и так ли уж правилен мой выбор?
12
Cнасти, укрепляющие мачту с боков.
– Машенька, – протянул укоризненно барон, – я не сказал ни одного слова неправды. Что было, то было! Во многом благодаря Мите я стал неплохим моряком, и тем более обидно, что наша дружба дала трещину по непонятной для меня причине...
– Маша, очнись! – ворвался в ее сознание голос княгини. – Чай давно уже остыл, а ты уставилась в одну точку и точно заледенела. Что-то неприятное вспомнила?
– Да нет, – Маша пожала плечами, – хорошее. Алексей Федорович незадолго до отъезда рассказывал мне, как они с Дмитрием Владимировичем проказничали в Морском корпусе...
– Дмитрий Владимирович? – удивилась Зинаида Львовна. – С каких это пор ты стала называть Митю по имени-отчеству?
Маша постаралась перевести разговор:
– Что, почта сегодня была?
– Привезли, но совсем недавно. Видно, из-за дождя задержались. Ты от Алеши письмо ждешь?
– Нет, я недавно от него получила сразу два письма. – Маша слегка покраснела. – Пишет, что ждет не дождется, когда мы приедем в Петербург.
– А вот от Мити опять ничего нет, – вздохнула Зинаида Львовна, – кроме того письма, в котором он сообщил, что Недзельские дали свое согласие на его брак с Алиной и вскоре, сразу же после нашего приезда, они обвенчаются. – Княгиня перекрестилась. – Только бы ничего не случилось. Да, а Алексей ничего такого про Митю не пишет?