Грехи ангелов
Шрифт:
— Черта с два!
Макс сделал ей больно и даже не заметил этого. Впрочем, теперь он это понимал. Недавно в его собственной душе произошел огромный переворот, и причиной тому, как это ни удивительно, была маленькая Надя.
— Ладно, допустим, ты права… Но, дорогая Люси, у тебя ведь такой, если можно так выразиться, многоопытный вид!..
Люси подумала, что в его устах это звучит почти как извинение, а этого она от него никак не ожидала. И все же у нее так и чесались руки влепить ему пощечину. Что ни говори, а рожа у него самодовольная. Люси с трудом сдержалась. В конце концов, это она всегда
— Может быть, ты не очень уверена в себе? — осторожно поинтересовался Макс, имея в виду ее участие в спектакле.
Люси удивленно взглянула на него.
— Теперь это позади, — сказала она. — Тогда поздравляю, — сказал он с усмешкой. — Раз такое дело, я уверен, что ты вполне готова работать в паре с Роуз. Вы будете играть в спектакле по очереди, через день.
Люси медленно покачала головой, начиная понимать, какая ей улыбнулась удача. Конечно, она вела себя довольно глупо, но, как бы там ни было, у нее не было никакого желания извиняться за свои слова. Впрочем, Макс от нее этого и не ждал. Что касается Макса, то он, со своей стороны, конечно, понимал, что ее запоздалый протест был несколько чрезмерен, однако и он, нужно признаться, никогда не упускал случая порезвиться в актерском «гареме» и такая ситуация его устраивала как нельзя больше.
— Но в премьере буду занята не я? — спросила Люси.
— Боюсь, что нет. Несмотря на то что случилось сегодня утром, Роуз все еще для нас лакомый кусочек. Мы с Джеки хотим рискнуть и дать ей возможность сыграть на премьере. Она нас не подведет, — уверенно сказал Макс. — Даже такая девушка, как Роуз, понимает, что подобный шанс дается Богом только раз в жизни…
Люси вздохнула и повернулась к окну. Последние слова Макса больно уязвили ее, однако грех было жаловаться на судьбу. Кое-чего Люси добилась. Четыре раза в неделю она будет преображаться в Мэрилин, будет петь прекрасные песни… Получить главную роль в таком спектакле — разве не об этом она всегда мечтала?
Автомобиль проехал Оксфорд-стрит и повернул на Чаринг-кросс-роуд. Впереди показался книжный магазин Фоля. Люси вспомнила о Ричарде. Милый добрый Ричард! Он терпеливо сидит за пишущей машинкой, за своей старенькой «Олимпией». Он практически остался без работы, и ей было немного стыдно за свой успех и за ту великолепную возможность, которую она только что получила.
Ну, довольно, сказала себе Люси. Хватит испытывать судьбу. Cудьба и так к ним слишком благосклонна.
Роуз переехала в маленький дом на Кенсингтон-стрит, и Джеки едва не заблудилась, разыскивая дорогу в симпатичном тихом районе, расположенном вдалеке от суеты магазинов и шума автотранспорта. Наконец она остановилась перед небольшой белой дверью, из-за которой доносились приглушенные звуки музыки. Приподняв тяжелую бронзовую рукоятку в форме лошадиной головы, она стукнула ею в дверь, и этот удар эхом прокатился по тихой узкой улочке. Джеки подождала, но никакой реакции не последовало. Все так же продолжала звучать музыка, но дверь не отпирали. Удивленная и раздраженная, Джеки снова постучала в дверь. Наконец послышались шаги, и ей отворили. На пороге стояла Роуз.
— Джеки! — проговорила она, широко раскрыв глаза от удивления.
— Ты меня не ждала? — со вздохом ответила Джеки. Лицо их будущей примадонны показалось ей сейчас бледным и некрасивым. — Можно мне войти?
— Да, конечно…
— С тобой все в порядке? — спросила она, входя.
Роуз замялась. Было очевидно, что подыскивает какую-нибудь подходящую отговорку.
— Голова болит, — выпалила она. — Ужасно болит… Наверное, мигрень…
— Почему же ты не позвонила? Или ты забыла, что тебя ждали утром на телевидении?
У Роуз перехватило дыхание, и она мгновенно покраснела.
— Неужели ты забыла, Роуз? — недоверчиво проговорила Джеки. — Ты же понимаешь, как это важно для нашего спектакля! — Я не знаю… — пробормотала Роуз. — Ты же видишь, что мне не по себе…
— Нет, я этого не вижу, — холодно сказала Джеки. — Мы можем присесть и поговорить об этом?
— О, прости! Конечно!
Джеки прошла за ней в маленькую комнату, обшитую деревянными панелями, с винтовой лестницей посередине.
— Гостиная наверху, — сказала Роуз и остановилась, давая Джеки пройти вперед.
Когда Джеки поднялась по крутой лестнице наверх, то очутилась среди настоящего хаоса. Одежда и газеты в беспорядке валялись повсюду. Коробки стояли раскрытыми, но не разобранными. Пепельницы были забиты окурками, повсюду виднелись грязные бокалы из-под вина и кофейные чашки. В комнате пахло спиртным и марихуаной. В углу были кучей свалены плюшевые медведи и другие мягкие игрушки.
Джеки повернулась к Роуз.
— Не могла бы ты выключить музыку?
Роуз выключила магнитофон и бросилась освобождать кресло, чтобы Джеки было куда присесть.
— Хочешь кофе?
Джеки покачала головой.
— Нет, спасибо.
— А я выпью чашечку, если ты не против.
Джеки нетерпеливо махнула рукой, указывая на грязные кофейные чашки.
— Такое впечатление, что ты питаешься одним кофе…
Если бы только одним кофе…
Роуз смущенно улыбнулась, словно ее застали на месте преступления, а потом села.
— Ну, — сказала Джеки, — ты мне расскажешь, какие у тебя проблемы?
Роуз опустила голову и нервно сцепила пальцы.
— Ты отдаешь себе отчет в том, как нас волнует твое состояние, Роуз? Весь спектакль держится на тебе. От тебя зависит судьба всей труппы.
Роуз кивнула.
— Так в чем же дело? — настаивала Джеки.
— Я просто плохо себя чувствовала. Я же сказала… — вяло ответила Роуз. — Через девять дней премьера, Роуз! — резко сказала Джеки. — Так нельзя.
— Прости.
— Ты должна взять себя в руки. Иначе я не смогу рисковать. Не смогу выпустить тебя на премьеру.
Джеки обвела взглядом комнату.
— Ты только посмотри, что у тебя творится!
Роуз подняла голову и послушно посмотрела вокруг — на грязные чашки, на переполненные пепельницы… Рубашки Дрю, яркий шелковый галстук, который она ему подарила, валялись скомканными на полу.
Джеки перехватила взгляд Роуз и напряглась. Но потом вздохнула с облегчением. Проблемы с мужчиной. Тогда какого дьявола Роуз не расскажет об этом?