Грехи девственницы
Шрифт:
— О… — Мадлен сглотнула.
— Я люблю тебя, даже если нам придется до конца жизни бороться за кресло с лучшим видом на улицу.
Мадлен широко улыбнулась.
— А может, нам стоит сидеть в этом кресле вместе? Только опасаюсь, что тогда мы не станем смотреть на улицу.
С тихим рычанием Гейбриел подхватил любимую и усадил на стол, а потом оказался между ее колен. Гейбриел медленно поднял подол платья и чувственно провел пальцами по нежной коже бедра Мадлен.
Руки девушки скользнули под куртку любимого и принялись гладить его
Это был листок из книги ставок.
Не было ничего соблазнительнее желания порвать его на мелкие кусочки и швырнуть в огонь. Но это заняло бы слишком много времени. Мадлен подняла листок, чтобы отбросить его в сторону, но остановилась.
В самом низу страницы стояла уверенная размашистая подпись Гейбриела.
Мадлен положила листок себе на колени и тщательно его разгладила. Напротив имени Гейбриела стояла сумма, вдвое превышающая ставку Дэнбери.
— Ты стоишь гораздо дороже, — произнес молодой человек — Но на момент аукциона у меня было лишь столько.
— Но ведь это не настоящая ставка. — Слова Мадлен звучали отстраненно.
— Настоящая. Но только треть этих денег моя. Остальные принадлежат моему… — Гейбриел откашлялся, — отцу.
— Ты ходил к нему? — Мадлен постаралась скрыть то обстоятельство, что прижимает листок к груди словно сумасшедшая.
— Сегодня. Прежде чем встретиться с тобой у Ноутона. — На щеках Гейбриела проступил румянец. — Я никому не мог позволить выиграть тебя.
Мадлен заморгала, борясь с обжигающими глаза слезами.
— Но ведь аукцион закончился, прежде чем ты успел что-то написать.
— Нет. Все думали, что он закончился. На самом деле до его окончания оставалось еще три секунды. — Отерев с щеки Мадлен непослушную слезу, Гейбриел вскинул бровь. — А теперь, полагаю, нас ожидает ночь исполнения всех моих самых необузданных фантазий. Я прав?
Мадлен оперлась руками о стол, и ее глаза вспыхнули жарким желанием.
Когда Гейбриел наклонился к ней, она остановила его, ткнув пальцем в грудь.
— Я организовала для тебя арест преступника в доме бывшей шпионки, являющейся одновременно твоей суженой, в то время как настоящий герцог стоял под дверью и слушал. Думаю, тем самым я осуществила твои самые смелые фантазии. Так что обязательства, наложенные на меня аукционом, полностью выполнены. — Мадлен смяла листок, бросила его через плечо, а потом обняла Гейбриела ногами за талию. — А вот мои обязательства — совсем другое дело.
Поцелуй Гейбриела на мгновение лишил Мадлен способности дышать. Но потом молодой человек отстранился, и его лицо посерьезнело.
— Ты моя самая смелая фантазия, Мадлен, и я люблю тебя.
Он не сводил с нее взгляда своих зеленых глаз, и в этот момент Мадлен наконец поверила.
Эпилог
— Экипаж готов, миссис Хантфорд.
Мадлен посмотрела на дворецкого. Странно было видеть дворецкого без цветистого наряда. Но Кентербери отказался потеснить старого дворецкого Гейбриела и вместо этого согласился пойти на службу к Клейтону. И Мадлен не могла ругать его за это. Инвестиции Клейтона принесли ему огромный доход, и Мадлен не сомневалась, что в скором времени он будет настолько богат, что сможет купить Банк Англии. И все равно он был зол на весь свет. Особенно на женщину, отправившую его в свое время на виселицу.
Вздохнув, Мадлен взглянула на часы и тут же засуетилась.
— Господи, как поздно. — Она поспешно убрала в папку бумаги, разложенные на столе. — Мне действительно кажется, что ты должен допросить служанку еще раз. Я не верю, что она не запомнила тарелку с другим узором, которая оказалась в ту ночь на кухне. Как-то раз в Севилье мне пришлось работать посудомойкой. Я знала всю посуду наперечет и ни за что не пропустила бы тарелку, отличающуюся от остальных.
— Допрошу ее еще раз сегодня вечером. — Гейбриел помог жене подняться с кресла, хотя ее еле заметно округлившийся живот еще не мешал ей делать это самостоятельно.
— Завтра. Твоя мать не простит, если мы пропустим хотя бы одно из ее свадебных мероприятий.
Гейбриел благоговейно положил руку на живот жены. Каждый раз от этого прикосновения ее сердце сладостно замирало в груди.
— А мне все равно кажется, что им с Нортгейтом нужно было просто получить специальное разрешение и пожениться без церемоний. У нас же получилось.
Мадлен улыбнулась.
— Это потому, что мы не могли находиться одетыми достаточно долго для чего-то более пышного.
— Кстати об одежде…
Мадлен охнула от удовольствия, когда палец Гейбриела прошелся по ее груди, однако попыталась сосредоточиться на разговоре.
— Она целых тридцать лет представляла себе, как будет проходить ее свадьба, поэтому имеет полное право на воплощение самых немыслимых мечтаний. Хотя мне кажется, что в основном инициатива исходит от твоего отца.
Гейбриел вскинул бровь.
— Уверен, общество поняло, что он совсем нас не стыдится. Да, черт возьми, это ясно каждому.
Гейбриел произнес эти слова довольно неприветливо, но Мадлен уловила сквозящую в его голосе любовь. Даже если Гейбриел не готов был пока признаться в этом даже самому себе, возникшее между этими двумя людьми уважение обещало перерасти в нечто большее.
Губы Гейбриела прошлись вдоль декольте Мадлен.
— А теперь вернемся к разговору о твоей одежде… Сколько, ты говоришь, у нас времени?
У Мадлен задрожали колени, но она постаралась взять себя в руки.
— Не настолько много, чтобы снять с меня это платье, а потом снова его надеть.
— В таком случае ничего, если оно немного помнется, пока мы будем ехать в экипаже?
Мадлен улыбнулась и прильнула к мужу в поцелуе, чувствуя, как ее сердце наполняется счастьем.
— Как бы хорош ни был план, небольших отступлений от него не избежать.