Греховная связь
Шрифт:
— Сестра не вполне здорова, — кратко бросил Роберт подошедшей женщине. — Не может ли кто-нибудь найти мою жену и позвать ее сюда?
С помощью добрых самаритян Джоан усадили на удачно оказавшийся в алькове стул, в стороне от водоворота танцующей публики и от ушей сочувствующих, но излишне любопытных ближних, появившихся как из-под земли. Роберт, не долго думая, склонился над сестрой с заботливым видом, тем самым укрыв ее от посторонних взоров. Ему было не до разговоров, но она уже не могла остановиться, и все говорила и говорила.
— Роберт,
— Джоан, все как раз наоборот. Я думаю, мы все обретем — все то, что так необходимо знать.
— Ты опять валяешь дурака. Боже, это же старо как мир! Мужчина твоих лет — бегает за девчонкой! Это омерзительно! Неужели ты не понимаешь, как это выглядит со стороны? И кто бы мог подумать, что ты, Роберт, связался с девчонкой, которая годится тебе в дочери!
— Все это не так, Джоан, — все совершенно не так!
— …с младенцем, который к тому похож — похож на кого-то другого…
— Ты видела, Джоан? Ты тоже узнала ее?
— Нет! Нет! Все это не так! Какое-то средневековое наваждение, морок! Это похоть соблазняет тебя, тебе чудится…
Он опустился на колени и посмотрел ей прямо в глаза.
— Или воспоминание? — медленно, с расстановкой произнес он.
— Нет! Нет! Нет!
— Роберт, что случилось?
Вид у Клер был встревоженный.
— Дорогой, что случилось? Ты болен?
Он отметил с некоторым удовлетворением это обращение „дорогой“, сорвавшееся с ее губ. Но было не до размышлений.
— Джоан совсем плохо. Надо отправить ее домой.
— О, бедняжка! — Внимание Клер моментально переключилось на безвольно поникшую фигуру на стуле; обхватив Джоан одной рукой за плечи, другой она стала поглаживать ее ледяную ладонь. „Сострадания у Клер хватит на то, чтобы обнять серийного убийцу, идущего на электрический стул, — подумал Роберт. — Но только не меня. Со мной она натерпелась дальше некуда“. На сердце легла невыносимая тяжесть. Джоан увидела Эмму и истолковала все таким образом… нет, это выше всяких сил. Он просто не может этого допустить — даже малейший шанс… опасность…
— Я возьму ее пальто и отвезу домой. Побудь здесь, пока я все устрою и вызову такси.
— Я отвезу вас.
— Не глупи, Роберт. — Момент теплоты прошел. Голос Клер опять обрел безличную окраску постороннего человека. — Ты должен произнести главное вступительное слово перед презентацией призов. Здесь масса полезных людей. Ты еще не закончил работу. Увидимся дома, когда все кончится.
Когда все кончится…
Кончится…
Роберт устало сидел в машине напротив многоквартирного дома на окраине. Было уже далеко за полночь, и ему давно пора домой. Только свет в ее окне не отпускал. Но он не собирался стучаться к ней в столь поздний час. Ему надо поговорить с
Внезапно распахнулась дверь, и из подъезда вышел Гарри, а за ним Эмма. Отрывисто попрощавшись, парень ушел. Осторожно выйдя из машины, чтобы не привлекать внимание удаляющейся фигуры, Роберт подбежал к ступеням как раз в тот момент, когда Эмма уже закрывала за собой дверь.
— Эмма!
— Бог ты мой! Что вы здесь делаете? — Окинув его взглядом, она бросила: — Вечеринка, а? Не ахти какая веселая, судя по вашему лицу?
— Что он тут делал? Этот Гарри? В такое время?
Она вся вспыхнула.
— А вам какое дело?
— Я видел, как он смотрел на тебя.
— Ну и?
— Он раза в два моложе меня. Может, больше.
— Да при чем здесь это? Он просто приятель! Ничего больше. Принес мои снимки — он фотограф — мы хотим с ним одно дельце провернуть. Да и с какой стати я должна отчитываться перед вами!
Он чувствовал себя ужасно. Голова, начавшая болеть с того момента, как Джоан бросила, наконец, свою бомбу, теперь просто раскалывалась, хоть кричи. Выражение лица и тон Эммы вдруг изменились.
— Эй, да вы совсем плохи. Давайте-ка лучше выпьем чашечку чая перед тем, как ехать домой.
— Нет-нет. Мне надо ехать.
Она отреагировала на это с беспечностью молодости.
— Ну, ехать, так ехать. Пока, в таком случае. В среду я занята полдня. Если будете поблизости, можем…
— Эмма, я, я ухожу… Я… пришел попрощаться.
Она даже подпрыгнула, словно котенок.
— Попрощаться? Вы хотите сказать — совсем?
Роберт кивнул. Он боялся заговорить, чтоб не сказать лишнего.
— Что я такого сделала? Мы же не делали ничего плохого! Почему мне нельзя видеть вас? — В голосе ее звучали слезы. Он даже не думал, что может причинить ей такую боль.
— У меня… меня сегодня словно осенило — я увидел, как это все выглядит со стороны. Посмотри на меня. Я в отцы тебе гожусь. Ты юная девушка, одна — этим можно воспользоваться…
— Но это неправда! И никогда такого не будет!
— Мы-то знаем. Но как на это могут посмотреть со стороны?
— Какое мне до этого дело!
— Да, но я обязан быть осмотрительным за двоих. И мне, кроме того, есть о чем беспокоиться. Моей сестре известно, что я встречаюсь с тобой. Она мне это выложила сегодня вечером. Эта женщина не будет терпеть то, что она не одобряет или не понимает. И потребуется только время, чтобы рано или поздно она начала угрожать мне, шантажировать меня. Здесь все было повязано — ты — я — мы…
Слова эти оставляли у него во рту привкус пепла, он с трудом говорил, с трудом думал. Неужели он верит в то, что произносит? А что же с ней, ведь она дитя его сердца, подкидыш эльфов… она… она что? Кем она была ему? Или он ей? Как утопающий, он хватался за соломинку.