Греховная связь
Шрифт:
Он сбежал по ступенькам и повернул к машине, но в темноте налетел на мусорный ящик, стоявший у заборчика прямо у него за спиной. Тот упал с диким грохотом, нарушив тишину ночной улочки. Наверху чья-то рука отодвинула муслиновую занавеску в окне второго этажа, и, словно попрыгунчик из шкатулки, показалась ее головка.
— Кто там?
Он стоял ошеломленный, не в силах произнести ни слова.
— Кто там!
Это был уже не вопрос, а угроза.
— Если сейчас же не покажетесь — я позвоню в полицию!
— Эй,
— Вы! Да что вы здесь делаете?
— Я не хотел пугать вас. Просто… — Что просто? Что сказать?
Она рассмеялась.
— Тогда уж заходите. Не можете же вы возвращаться домой из такой далищи, не глотнув кофейку. Толкните входную дверь и поднимайтесь на второй этаж — большая комната прямо.
Это была маленькая, убогая и не слишком чистая однокомнатная квартирка. Но девушка двигалась по ней свободно, явно чувствуя себя здесь как дома.
— Присаживайтесь, — пригласила она, указывая на одно из легких кресел. — Кофе? — Взяв чайник, она подошла к раковине, наполнила его и поставила на электроплиту.
В полном изумлении он огляделся вокруг. На стенах висели виды Австралии: Перт, Алис-Спрингс, Большой Барьерный риф. Три пары туфель, яркой расцветки платья, повешенные вплотную, красовались в гардеробной нише. На каминной доске были расставлены девичьи сокровища — маленький ларец с откинутой крышкой открывал взору нитку бус, сережки и пару недорогих браслетов, китайскую кошечку и открытку с сельским видом, судя по всему, английским.
— Это ваш родной город? — спросил Роберт, когда она принесла ему кофе.
Она взглянула на него пренебрежительно.
— Если его можно назвать городом. Глухомань. Сидней лучше. — Она повернулась к нему, и взгляд ее стал суровее. — Что об этом говорить. Лучше скажите, что вы здесь делаете? Это гораздо интереснее.
Он изобразил ухмылку.
— В том-то и вопрос! — Он испытывал такое чувство, будто находится где-то за миллион миллионов миль отсюда, но при этом реальность его присутствия была невероятной. — Я просто хотел узнать, где вы живете. — „И как“, чуть было не добавил он, но не был готов к вопросу, который мог за этим последовать.
— Значит, вы следили за мной от кафе. — Это уже был не вопрос. — Зачем?
— Ну, первым делом, я не считал, что наш разговор в кафе закончился, когда вы обрушились на меня в тот раз!
— Ах, да. — Она вовсе не собиралась извиняться или объясняться. — Я ушла, кажется. Просто пошла домой.
— Вот я и хотел повидать вас снова. Поговорить с вами…
— Зачем?
Вот, наконец. Он набрал полную грудь воздуха.
— Вы напоминаете мне… одну девушку, которую, кажется, я знал.
Она рассмеялась резким смехом.
— Так вы не знаете?
— Нет.
— Кто же она?
— Девушка, которая жила в городке, где я был раньше. Но я ее не знал.
— Мне послышалось, вы сказали, что знали. Как ее звали?
— Алисон. Алисон Калдер. Ее все звали Алли. Вы так на нее похожи. Это невероятно. Словно сестра. Но, вроде бы, у нее не было родственников. Честно говоря, все, что я о ней знаю, это имя. — Где-то в глубине его сознания зазвучала струна. — Кстати, вы не сказали свое.
По лицу ее прошла какая-то тень, но тут же исчезла.
— Эмма.
Эмма. Снова что-то откликнулось эхом в темных лабиринтах времени.
— Эмма. Так звали мою мать.
Теперь на лице ее появилась заинтересованность.
— Та девушка — которую я вам напоминаю — что с ней случилось?
— Она умерла.
— Умерла?
Вновь он заметил какое-то волнение, промелькнувшее на ее лице, но тут же исчезнувшее… Что это было? Злость? Сожаление? Но она не дала ему подумать.
— Значит, вы крутитесь вокруг меня, потому что я напоминаю вам девушку, которая когда-то жила в вашем городке и которую вы даже вряд ли знали?
Как тут можно объяснить?
— Потому что вы так похожи на нее…
— Глупее ничего не выдумаешь!
— Но это так.
— Что же я-то могу поделать, если так похожа на нее. Это не моя вина!
Она вновь рассердилась. Он готов был отдать все на свете, чтобы она успокоилась и снова повеселела.
— Я понимаю, понимаю. И не надеюсь, что вы что-то сделаете, тем более что и сам толком ничего не знаю. Но я делаю все, что в моих силах. А когда до этого докопаюсь, голову даю на отсечение, вам скажу в первую очередь!
— Итак, вы поехали за ней на машине от кафе? — переспросил Меррей мрачным голосом.
— Да.
— И она накрыла вас, когда вы шпионили около ее дома…
— Ну уж, так и шпионил — ради Бога, Меррей!
Про себя Меррей подумал, что двенадцать добропорядочных и честных присяжных посчитали бы слово „шпионить“ самым подходящим для обозначения подобной деятельности, но спорить по этому поводу не стал.
— Нет, нет, конечно. Потом она пригласила вас… пригласила подняться к ней… Не сложилось ли у вас впечатление, что она… что ей свойственно приглашать мужчин к себе?
Он выложил это как можно деликатнее. Но Роберт вспыхнул от негодования и весь подался вперед, словно готов был голыми руками задушить…
— Разумеется, нет! Она не проститутка, если вы об этом подумали! Бога ради, Меррей, она совсем ребенок! Ей от силы восемнадцать или двадцать!
„Прогуляйся до доков, Роберт, — подумал Меррей. — Там ты можешь подцепить девок от девяти до девяноста. Что ж нам с тобой делать?“ Какое-то непонятное чувство не то раздражения, не то беспокойства, не свойственное ему по отношению к другим пациентам, пробуждалось в нем, когда дело касалось Роберта.