Греховное лето
Шрифт:
Рублевский. Конечно, конечно! (Идёт к выходу, но вдруг останавливается). Да, чуть не забыл… А что вы собираетесь делать… (кивает на ширму) с жертвой вашего неумелого вождения? Моя помощь не требуется?
Певчина. Как… вы…
Рублевский. Незадолго перед этим я припарковался напротив. Сожалею. У вас под боком шикарный цветочный магазин. Соблазнился сделать вам приятное. (Показывает на корзину с цветами).
Певчина.
Рублевский. Никого не надо вызывать, Танечка. Пустяки. С кем ни бывает. Искренне советую: закопайте его, пока никто не пронюхал. Как это сделал Витюша с одним оплошавшим наёмником.
Певчина. Вы… всё знаете?..
Рублевский. Как говорили древние, кто знает всё, тому место на кладбище. А пока я жив, ничего не бойтесь. (Целует Певчиной руку). До скорой встречи, моё сокровище! (Уходит).
Некоторое время Певчина стоит, склонив голову и облокотившись двумя руками о стол. Из зимнего сада доносится странный звук, словно птица бьётся о стекло.
3
Очнувшись, Певчина звонит в колокольчик.
Прибегает Люба.
Люба. Да, Татьяна Евгеньевна! Вам худо? Совсем с лица спали…
Певчина. Да… Нет… Ничего… Гроб готов?
Люба (хлопает глазами). Не поняла?..
Певчина (выпрямляется). А что непонятного! Я спросила, кофе готов?
Люба. Вы казали «гроб»…
Певчина. Гроб? Боже! Кофе, конечно!
Люба. Тольки воду поставила на огонь. В магазин бегала… не примает платёжка. Сломалася.
Певчина. Не человек, а экскаватор. За десять минут нагрузил так, что ноги не держат… Сваришь кофе и в магазин… не забыла?
Люба. Так я ж и говорю, автомат не фурычит. Надо куда-небудь ишо сбегать, Татьяна Евгеньевна!
Певчина. На Лесной улице есть, в Сбербанке, знаешь?
Люба. Ага! Кофий сварю по быстрому и сбегаю.
Певчина. А где Валерик?
Люба. Он вам треба?
Певчина (неопределённо). Нет… пока нет.
Стук в дверь. Заглядывает Валерик.
Валерик. Это я. Вот, ключи от машины. Не буду проходить. А то опять…
Певчина. Брось под зеркало.
Валерик. Татьяна Евгеньевна, я там, за домом, расчистил…
Певчина. Что расчистил?..
Валерик. Ну… для ямы.
Певчина. Что ты придумал?! Я же сказала…
Валерик. Да мне час работы…
Певчина. Нет-нет, погоди! Не уходи! Люба, не затягивай, мне нужен телефон!
Люба. А кофий?
Певчина. Потом, потом!
Люба. Бегу, Татьяна Евгеньевна!.. Тольки переоблачуся… Валерик, зараза, пропускай! Гля, встал в дверях, шо тебе памятник! (Выталкивает его двумя руками, Валерик шутливо сопротивляется).
В это время из-за ширмы раздаётся кашель. Все замирают. Вскоре показывается рука, ширма падает и на неё сваливается с кушетки растрёпанный «покойник».
Люба, увидев его, визжит пронзительно. «Покойник» тяжело встаёт, его качает из стороны в сторону.
Валерик. Во даёт!
Люба. Гля, ожил!..
Валерик. Натрескался, значит, до потери пульса.
Покойник. Здрасьте! Покойника заказывали?
Певчина (присмотревшись, узнаёт). Юрик?! Жаров!
Жаров. Кто? А! Я…
Певчина (подходит к Жарову и с размаху бьёт его по лицу). Урод!
Жаров падает на кушетку и лежит неподвижно.
Люба. Ой! Обратно помер.
Валерик. Ничо, теперь оклемается.
Певчина. Валерик, оттащи его в оранжерею. С глаз долой!
Валерик уносит Жарова в зимний сад.
Люба поднимает ширму, ставит кушетку на место.
Люба. Ну вот, Татьяна Евгеньевна! Жив он, жив! А вы убивалися!
Певчина (в прострации). Лучше б он умер…