Греховные клятвы
Шрифт:
Я подбегаю к отцу и хватаю его за рубашку.
— Скажи мне, где она. Сейчас же.
— Сначала отпусти меня.
— Этого никогда не случится.
И когда Раф с ревом бросается на него и выпускает своих демонов на свободу, я позволяю ему это сделать. Он заслуживает этого и даже больше.
ГЛАВА 40
ЭЛСИ
ТРИ ДНЯ СПУСТЯ
Я
Он позвонил моему отцу и, видимо, объяснил, что к нам вломились, и он не чувствует, что я в безопасности. Что будет лучше, если я буду жить с ними.
По крайней мере, так сказал мой отец. Но все, что я знаю, это то, что он не хотел меня. Он не хотел бороться за нас. Он выбрал страх. Он выбрал легкий путь.
В то время как я была готова рискнуть всем ради него. Своей жизнью. Своей безопасностью. Своим чертовым сердцем. Но он все бросил.
Последние несколько дней без него казались вечностью. Мое сердце буквально разрывается, осколки его разлетаются, как пепел из пламени. И никогда больше не будет найдено.
Я закрываю глаза и представляю его суровую улыбку, мне ее так не хватает. Мне не хватает его больших рук, обнимающих мое лицо, его костяшек, гладящих меня по щеке. Но больше всего я скучаю по тому, что я чувствовала, когда мы просто находились рядом друг с другом. По той дрожи в животе, по той необъяснимой потребности быть там, где был он.
Этот человек — опасный, безумный человек — лишил меня всех причин, по которым я никогда больше не доверяла мужчинам, и показал мне, что он — нечто большее. Что даже маленькие девочки, превратившиеся в сломленных женщин, могут снова мечтать о том, о чем мечтали когда-то. О любви. О жизни, наполненной завтрашним днем. И я думала, что эти завтра будут с ним.
Сидя в своей комнате, как я делаю это каждый день и каждую ночь, я смотрю в окно, наблюдая за проносящимися мимо машинами, и мечтаю увидеть его, чтобы он перестал упрямиться и вернулся за мной.
Но он не вернулся. Он даже не позвонил.
Я брала трубку телефона, который он мне дал, десятки раз. Ждала. Надеялась. Но я не буду умолять его принять меня обратно. Он должен сам этого захотеть.
С тихим стуком открывается моя дверь, и мама входит внутрь. Они оба отпросились с работы, чтобы побыть со мной. И они нужны мне больше, чем я им давала понять.
— Привет, милая… — Мамины глаза блестят от эмоций, а губы складываются в тонкую линию. — Папа приготовил твои любимые вафли с шоколадной крошкой. Хочешь?
Она продолжает оценивать меня с порога, и я заставляю себя улыбнуться. Но тут же чувствую, что это предательство по отношению к моим собственным страданиям. Я возвращаюсь к разглядыванию окна.
— Может быть, позже. Спасибо, мам.
Мысль о том, чтобы поесть прямо сейчас — даже то, что я когда-то любила, по чему скучала всем сердцем, — меня не привлекает. Как будто все внутри меня безвкусное и бесцветное.
— Ты должна поесть, Элси. Я знаю, что ты
Любовь? Вот что это такое?
Имеет ли это значение? Зачем чувствам название? Все, что я знаю, все, от чего я страдаю, — это осознание того, что я скучаю по нему всем своим существом.
Я скучаю и по Софии. Боже, как я скучаю по ней. Я скучаю по семье, которой мы могли бы стать. Разве этого не достаточно?
— Мне жаль, мама. — Я перевожу взгляд на нее, сгорбившись. — Мне жаль, что ты вернула меня, а я вот такая. Сломанная. — Я пожимаю плечами. — Вы, ребята, заслуживаете большего.
В горле запульсировала боль.
— Нет! — Она качает головой, ее брови сходятся, а ноги быстро двигаются. Она ставит тарелку с вафлями на кровать и берет мою руку в свою. — Ты не сломанная. Ты моя дочь. Моя красивая, талантливая, умная дочь, и я не могла бы гордиться тобой еще больше.
Я сдерживаю слезы, навернувшиеся на глаза, и, когда встаю, обнимаю ее, плачу, прижимаясь щекой к ее груди, как в детстве.
— Он придет в себя. — Она успокаивает меня, проводя ладонью вверх и вниз по моей спине.
— Я не думаю, что он вернется, мама. — Я отступаю. — Он упрямый.
— Это мужчины. — Она издала небольшой смешок. — Дай ему время, и ты увидишь. Уверена, ему больно так же, как и тебе. Наверняка он хочет тебя вернуть. Я знаю, что ваш брак был заключен не по любви, милая, не вначале. Но иногда мы все равно падаем, и ничего не можем с этим поделать. — Она отталкивает меня, проводя большими пальцами под глазами. — А этот мужчина влюблен в тебя по уши. Это было легко заметить по его глазам.
Меня это не убеждает. Он был уверен, что разрыв отношений — это правильно. И вряд ли он когда-нибудь изменит свое мнение.
Немного поев, я вернулась к разглядыванию окна. Похоже, это все, что мне удается.
Мимо проносится машина, почти похожая на синий внедорожник Майкла.
Я выдыхаю, тянусь за мобильником, и вдруг он звонит. Пульс подскакивает в горле, и я тут же смотрю на экран и вижу имя Майкла.
Боже мой! Может, мама была права. Он понял, каким чертовски упрямым бараном был, и теперь звонит, чтобы попросить у меня прощения. Мне не терпится устроить ему ад.
Я сдерживаю панику, зародившуюся в животе, и пытаюсь контролировать свое затрудненное дыхание, прежде чем дрожащий палец нажмет на кнопку.
— П-привет?
— Элси! — Голос Софии вибрирует на линии. — Когда ты вернешься?
Я слышу дрожь в ее голосе, как будто она изо всех сил старается не заплакать.
— Привет, милая. Я так по тебе скучаю.
— Я тоже по тебе скучаю, — хнычет она. — Пожалуйста, вернись. Папа тоже по тебе скучает. — Ее дыхание становится все тяжелее. — Он так расстраивается, когда я спрашиваю о тебе, но он сказал, что ты должна на время уехать к своим родителям. Но я хочу, чтобы ты вернулась. Пожаааалуйста!