Греховные клятвы

Харрис Лилиан

Слезы наворачиваются на глаза, и я быстро моргаю, чтобы прогнать их. Слышать, как она плачет, — это разрушает меня.

— Я бы хотела. Но сейчас я должна остаться здесь на некоторое время.

— Я что-то сделала? Ты больше не любишь меня?

Я закрываю рот рукой, чтобы остановить рыдания, бьющиеся в моей душе. Мне хочется сесть на чертов самолет и помчаться прямо туда, чтобы взять эту маленькую девочку на руки.

— Конечно, я люблю тебя, София. Я никогда не перестану любить тебя.

— Тогда почему? — неудержимо плачет

она. — Почему ты не можешь быть со мной и папой? Он обидел тебя?

— Нет. — Вздыхаю я. — Он хороший человек. Тебе очень повезло, что у тебя такой замечательный папа.

Даже если он идиот, который не понимает, что теряет.

— Это несправедливо! — кричит она с остервенением. — Ты же обещала! Ты обещала быть моей мамой. Мамы не бросают своих детей. Во всяком случае, не хорошие.

Свежие слезы текут по моему лицу, грудь сжимается, эти слова вонзаются мне прямо в сердце.

— София? — кричит Майкл, и я задыхаюсь, сердце учащенно бьется в груди. — Ты взяла мой телефон? Кому ты звонишь?

— Я звоню Элси! Потому что ты не позволяешь ей вернуться и…

Она вскрикивает, и по моим щекам катятся крупные слезы.

— Я думала, если я позвоню…, — рыдает она. — Что я ей нужна и она вернется.

— О, детка.

Я так и вижу, как он обнимает ее.

— Мне очень жаль, Элси, — шепчет он в трубку.

Весь воздух задерживается в моих легких, а тело покрывается крапивницей.

— Она не должна была этого делать.

— Майкл… — шепчу я. Это все, что я могу сделать.

Я скучаю по тебе. Я скучаю по ней. Мне не хватает нас.

Эти слова никогда не прозвучат.

Я слышу его тяжелое дыхание, и на мгновение кажется, что он собирается сказать что-то еще. Но вместо этого линия обрывается, и мое сердце обрывается вместе с ней.

Мгновением позже мама снова оказывается у моей двери с мобильным телефоном в руке.

— Эй, милая, Кайла и Джейд снова звонят. Может, ты поговоришь с ними на этот раз? Может быть, несколько минут? Они очень волнуются.

Я киваю, и она поджимает губы, поднося телефон ко мне. Как только она выходит, я прикладываю трубку к уху.

— П-привет? — плачу я.

— О, Элси, — фыркает Кайла. — Ты действительно пошла и влюбилась в мафиози, да?

Я разражаюсь жалким, надрывным смехом.

— Да, правда. Но я ему больше не нужна… — Я тихо плачу.

— Эй, — говорит Джейд. — Тебе не нужно грустить в одиночестве. Мы теперь здесь. Хорошо? Ты можешь плакать, кричать… мы даже можем сочинить о нем злые песни. Я буду играть на пианино, а ты петь.

— А что буду делать я? — с весельем спрашивает Кайла.

— Ты напишешь все тексты, — говорю я. — И убедись, что они действительно ужасны.

МАЙКЛ

Не

могу поверить, что София украла мой телефон и смогла позвонить Элси. Не то чтобы я был удивлен. Она была очень опустошена с тех пор, как Элси уехала. И трудно объяснить ребенку, что то, что я сделал, было во благо Элси.

Но это не избавляет меня от пустоты, которая поглощает меня, когда я остаюсь один в постели, с мыслями о жене и о том, как сильно мое сердце и мое тело все еще хотят ее. Она была идеальным воплощением всего, что я когда-либо мог пожелать женщине. И все же… я позволил ей уйти.

Чертов дурак. Я должен был быть эгоистом. Я должен был слушать свое сердце, а не голову. Но моя голова победила.

С тех пор как я отослал ее, не проходит и минуты, чтобы я не хотел перекинуть ее через плечо и вернуть туда, где ей самое место. Мне везде больно без нее.

Но я не могу этого сделать. Я отказываюсь быть эгоистом. Только не с ней. Ничего не изменилось с тех пор, как я отпустил ее. Эта семья… просто знать нас опасно. А она заслуживает безопасности после всего, через что ей пришлось пройти. Есть люди, которые без колебаний причинят ей боль, лишь бы добраться до меня.

Раф остался со мной, пока мы пытаемся разговорить отца. Но он отказывается, что бы мы с ним ни делали. А мы сделали все, кроме того, что убили его.

— Этот сукин сын что-нибудь сказал? — спрашивает мама с гримасой, словно услышав мои мысли.

Она потягивает чай со льдом, в то время как София ушла с Рафом и Джио за мороженым. Они пытаются поднять ей настроение, и я думаю, что Джио тоже в этом нуждался.

— Нет. — Я придвигаю стул и устраиваюсь на кухне. — Он не хочет говорить.

— Жаль, что ты не можешь его поджечь. — Ее лицо побагровело от ярости.

— Как только мы ее найдем, я дам тебе спичку, а Раф нальет бензин.

Она качает головой, с отвращением глядя на мужчину, которого называет мужем.

Мне неприятно видеть ее в таком состоянии. Я знаю, что она в курсе его романов, но осознание того, что одна из женщин была ее невесткой, привело ее в смятение.

И все же возвращение Рафа стало единственным светом в ее мире за последние несколько дней. И в мире Софии тоже. Все, что нужно моей дочери, — это он. То есть когда ей не нужна Элси. Сейчас я последний, кого она терпит. Она винит в отъезде Элси меня, и она не ошибается.

— Ты говорил с Элси? — Мама делает медленный глоток и садится рядом со мной. — Готов ли ты сказать ей, что совершил самую большую ошибку в своей жизни?

Вместо ответа я бросаю на нее взгляд, который говорит, что у меня нет желания говорить об этом.

— Сынок… — Она ставит стакан на стойку. — Что ты делаешь?

Я делаю долгий вдох.

— Спасаю ее.

— От чего именно?

— От себя.

Она издает прерывистый вздох.

— Когда ты перестанешь наказывать себя за ту жизнь, которую мы ведем?