Греховные клятвы
Шрифт:
— Вот так, детка. Громче. Покажи мне, какая ты чертовски непристойная, раз так хорошо принимаешь мой член.
Ее глаза снова начинают закатываться.
— Ты смотришь на меня или я останавливаюсь. — И я замедляю ритм, чтобы донести до нее свою мысль.
Ее руки сжимают простыни, ее большие сиськи качаются, эти румяные соски твердые и соблазнительные.
— Пожалуйста…, — хнычет она, ее тело дрожит, словно она готова кончить.
Но я двигаюсь медленнее, и она разочарованно бормочет.
—
— Позволь мне услышать, как ты это скажешь. Позволь мне услышать, как ты умоляешь о члене своего мужа.
Моя рука обхватывает ее красивое горло. Сжимая его, я толкаюсь сильнее, мой взгляд все глубже погружается в нее.
— Пожалуйста, Майкл… трахай меня быстрее. Не сдерживайся. — Она задыхается, когда мое бедро трется о ее клитор в этой позе.
Я не могу отвести взгляд от этих потрясающих глаз, пока трахаю ее, пока она почти не кончает, чувствуя легкие содрогания ее киски вокруг моего члена.
— Моя прекрасная жена. Та, которую я ждал, — говорю я ей, пока она дрожит и выкрикивает мое имя.
— О, Боже, Майкл. Я кончаю…, — простонала она.
Я захватываю ее рот своим, глотая отголоски нашей любви и желая, чтобы это длилось вечно. И когда я кончаю, я отдаю ей все. Потому что все, чем я являюсь, принадлежит ей.
Ее тело замирает подо мной, и мы оба совершенно бездыханны.
Я не хочу этого, но выхожу из нее и прижимаю ее к своей груди. Минуты проходят в тишине, и когда она наконец поднимает на меня глаза, то усмехается.
— Вау.
— Лучше бы это было вау. — Я сжимаю ее челюсть и крепко целую.
Она издает эти милые звуки, и я снова хочу войти в нее.
Ее щека прижимается к моей груди, и она лениво рисует там круги, а мои ладони удобно ложатся на ее попку.
— Ты уверен, что с Софией все будет в порядке после всего, что произошло? — В ее тоне слышится беспокойство. — Я не могу поверить, что твой отец так поступил с ней, со своими собственными сыновьями…
Она поднимает глаза, недоверчиво глядя на меня.
— И с тобой тоже, — говорю я. — Ты значишь для меня так же много, детка.
Она складывает руки под подбородком и улыбается, отчего я едва не схожу с ума.
— Когда я получил от тебя тот звонок… — Мои ноздри раздуваются. — Черт. Мне потребовалось все, чтобы не убить его, когда я узнал, что он сделал. Я никогда не думал, что он зайдет так далеко. Не с Софией. Но потом я понял, что защита его тайны — единственное, что имело для него значение. Он хотел сохранить свою репутацию, свою жизнь. А секс с невесткой не только привел бы его к гибели, но и лишил бы его уважения, которое он завоевал.
Тыльной стороной ладони она проводит по шраму на моей щеке, ее черты лица переходят в эмоции.
— Что вы собираетесь с ним сделать?
— У нас есть люди, которые ищут Николетт. Как только
Она вздохнула, ее рот сжался.
— Я знаю. Это слишком.
Я рассказал ей обо всем, что произошло, не желая, чтобы между нами были какие — то секреты. Она должна знать, во что ввязывается.
Я хватаюсь за ее затылок и смотрю на нее с преданностью, привязанной к моему сердцу.
— Мне жаль.
— Не извиняйся. — На ее губах появляется крошечная ухмылка, которая отражается в ее глазах. — Я люблю тебя, Майкл. А все остальное? Я могу жить с этим.
Облегчение охватывает меня каждый раз, когда она говорит мне, что хочет остаться. Чтобы быть со мной. Я жил под тяжестью страха, что она встанет и уйдет. Конечно, я могу заставить ее вернуться силой, но я бы предпочел, чтобы она захотела жить со мной.
— Я хочу жениться на тебе заново, — говорю я ей.
— Что? — В ее хриплом голосе слышится шок.
— Я хочу, чтобы твои родители были рядом. Они этого заслуживают.
Слезы собираются в ее глазах, как тихий шторм.
— Ты самый милый человек на свете…
Она крепко обнимает меня и практически душит, но, черт возьми, мне нравится каждая чертова секунда.
— Даже когда ты немного сумасшедший, — добавляет она.
— Немного? — Я щекочу ее бок, и она хихикает.
— Ладно! Ладно… — Она пытается оттолкнуть мою руку от своих ребер, но ей это не удается. — Ты сильно сумасшедший. Ладно?
Ее смех полон, свободен и во всем прекрасен.
— Это больше похоже на правду. — Я прижимаюсь к ее рту, пока она смеется.
А потом я тоже смеюсь, переворачиваюсь на нее, прижимаю ее к себе и пристраиваю к своему телу, как половинку своего сердца, которой мне так не хватало.
ГЛАВА 43
МАЙКЛ
На следующий день мы возвращаемся в дом Рафа, где в плену остается наш отец.
Джио бросается к нему, его грудь завывает от дыхания, и он запускает кулак ему в нос.
— Ты, черт возьми, скажешь нам, где Николетт, или, клянусь, я буду поджигать твое проклятое тело кусочек за кусочком.
Наш отец насмешливо качает головой, сплевывая кровь. Его едва можно узнать, ушибы и отеки искажают его лицо.
Он силен, надо отдать ему должное. Но мы его сломаем. Он заговорит.
— Какое же ты разочарование, Джио. — Ему все еще удается рассмеяться. — Но опять же, ты всегда был глупым и жалким. — Он насмехается. — Неудивительно, что ты до сих пор один. Ни одна женщина не хочет иметь в мужьях неудачника.