Гремя огнем, сверкая блеском стали
Шрифт:
– Банк.
– снисходительно пояснил Вовке Тигрицкий, успевший прочесть надпись на фронтоне.
– Городской коммерческий.
– Воображением особо не разыгрывайтесь.
– ещё раз предупредил девчонок, когда спускались в хранилища по мраморной лестнице.
– Война всё-таки. Вон как город разбило. В закромах может вообще ничего не оказаться
В закромах оказалось. Людмилин хомяк онемел, разглядывая стеллаж с золотыми слитками и полиэтиленовые упаковки купюр. Мои поросята - тоже. Выносимые сокровища были встречены изумлённым блеянием Львова и ошарашенным молчанием Тигрицкого, распределены по всем машинам (больше ни за что не стану нарушать великое правило не складывать всех яиц в одну корзинку).
На вашем счете 3 929 959 игровых рублей.
Это мы удачно зашли. Эх, сорока одного рубля не хватает для круглого счёта, глупо шепнули Нефиг, Нафиг и Пофиг, вообще нам требуется помощь квалифицированного психолога и отдых на Канарах. Money, money, money...Чего распелись, прервал я репертуар "АББЫ", забыли, что половина принадлежит интернам? А, точно, приуныли боевые кабаны, тогда отставить психолога, несправедливо как-то, ты же командир, организатор, голова, без которой ничего бы не состоялось... Договор есть договор, оборвал я поросят.
Сумму награбленного подчинённым не сообщил. Медвежатники после удачного гоп-стопа вернулись на хазу, тьфу ты, в смысле, колонна установленным порядком двинулась назад к поликлинике-штабу. Как-то незаметно стемнело. Луна у разработчиков получилась рекордно натуральной. В её свете заброшенный Верхний Староград выглядел просто зловеще. Настолько, что слабо освещённые изнутри окна больницы показались символом уюта.
Во дворе больницы основательно укреплялись бойцы трёх прежде нейтральных, теперь - дружественных, группировок. На этажах толклись неписи-беженцы, слышались детские голоса.
Надюшка заботливо подхватила вывалившегося из танка мужа, повлекла его умываться и насыщаться. Всем желающим общения с младшим лейтенантом Луниным было так сказано: -"С утра", что никаких возражений не воспоследовало.
– Сегодня ляжешь спать пораньше.
– Слушаюсь, мой генералиссимус.
– проглотив кисель, поспешно ответил я.
– С удовольствием. Да, откровенно признаваясь, второй бессонной ночи мне и не выдержать.
– Слава...
– вдруг нерешительно сказала Надя.
– Нам ведь можно позволить себе некоторые... эээ... нецелевые расходы?
– Теперь некоторые можно. Какие?
– Понимаешь, "Щит", "Воля" и "Честь" привели из южных убежищ мам с малышами, а у тех нет ни сменной одежды с обувью, ни, тем более, игрушек.
– В чём проблемы, родная? Неплохой телевизор, вроде бы, стоит в ординаторской, как пользоваться "Дистанцией приобретения" - знаешь. Заказывай.
Перед тем, как уснуть, довелось узнать, что
Городской поликлинике присвоено имя Н.Луниной. Репутация среди местного населения повышена на +40. Теперь местное население будет предоставлять любую интересную вам информацию.
Хорошо бы ещё памятник... бронзовый... в парке... успел подумать я, проваливаясь в сон.
6
Надюшка, естественно, наплевала на просьбу мужа-командира разбудить его в 5.30. Когда я проснулся в 7.00, ефрейтор Люда уже привлекла всех интернов к ремонту больницы Уровень её навыков рос как на дрожжах, да и у остальных выглядел весьма прилично.
Скверу за поликлиникой присвоено имя Л.Медведевой. Репутация среди местного населения повышена на +20.
– Всеслглебч! Знаете, что меня беспокоит?
– Что, Ира?
– Как всё добро везти домой?
("Домой", с наслаждением отметил я)
– Столько золота, денег! А ломаных пушек сколько, аптечек, стрелкового вооружения оружия. При полной загрузке, как минимум, выйдут четыре-пять рейсов. Опасно и долго.
– Не заморачивайся.
– успокоил я.
– С банком нам неплохо подфартило. Не будем экономить и закажем авиарейс.
– А, тогда ладно, я пойду, да? Ой, то есть разрешите идти, товарищ младший лейтенант?
Младший лейтенант Всеслав Лунин предлагает рядовому Ирине Пантериной стать исполняющим обязанности начальника технической части базы "Лунинград" и представляет её к званию ефрейтора, которое будет получено Ириной Пантериной по достижении требуемого уровня.
– Слава, один из раненых очень хочет что-то сообщить высшему по званию офицеру из присутствующих.
– Надя виновато развела руками.
– То есть, получается, тебе, остальные - младший комсостав.
– Послушаем.
Трое раненых из палаты Љ41 лежали на казённых железных кроватях под серыми одеялами с синей поперечной полосой. Двое были неподвижны - то ли спали, то ли впали в беспамятство. Полная дама, очевидно самодеятельная сиделка пугливо уставилась на меня. Третий НПС с забинтованной грудью, сделал слабый жест левой рукой:
– Господин командир! Позвольте на пару минут...
Я приблизился, сел на скрипучий табурет у кровати. На тумбочке лежала явно офицерская фуражка, но непонятно какой армии. Какое у него звание? По лицу с шрамом на лбу и виске, по яростным глазам сразу было ясно - кадровый. И верно.
– Гренадер-гауптман граф фон Гросси, - отрекомендовался он, словно пулемёт отстучал короткую очередь.
– Вторая специальная команда отдельного разведывательного батальона "Вепрь".
– Младший лейтенант Лунин, база "Лунинград".
– сказал я.
– Слушаю внимательно, граф.
– Где-то была трубка...
– граф утомлённо закрыл глаза и сглотнул.
– Курение категорически воспрещается!
– всполошилась сиделка.
– Оно убьёт пациента.
Я виновато пожал плечами. Гренадер-гауптман, спеша, заговорил: - Господин лейтенант, могу ли просить о помощи? Надлежит передать командованию батальона... Вторая специальная выполнила задание, документы достала, но полегла в непрерывных боях. Я отступал от болот две недели... едва выходили на сухое, как нас начинали преследовать на броневиках... сам сжег штук пять... один захватил, поехал на нём.