Греши и страдай
Шрифт:
— Ах, ты увидела.
Мой взгляд метнулся вверх, задержавшись на Артуре. На нем были черная футболка и джинсы. Разрисованный символикой «Чистой порочности» гипс исчез, и выбритая полоска на его голове больше не белела на фоне лохматых темных волос — они отрастали короткой щетиной, скрывая травму, которая могла его убить.
— Ты об этом знал?
Артур улыбнулся, усевшись рядом со мной на другой стул.
— Не то чтобы я скрывал это от тебя, Лютик. Кампания продолжается уже несколько недель, — усмехнулся он. — Что поделать, если ты не смотришь телевизор или не читаешь газеты.
Мое сердце учащенно забилось.
Но теперь я могла думать только об этом.
— Что это значит?
Он провел рукой по волосам.
— Это означает, что завтра приедет Уоллстрит, и как только он это сделает, наша жизнь станет совсем другой.
«Я не хочу, чтобы она становилась другой».
Мне нравилась наша жизнь. Нравились тихие ночи, проведенные вместе. Я обожала семью, которую нашла в «Чистой порочности». Мне даже нравились дни, которые я проводила с Молли и Мелани, изучая книги и глубже погружаясь в империю, которой управляли «Чистые».
Я поджала губы, сопротивляясь мысли о том, что наша жизнь станет общественным достоянием. О том, что мы окажемся в центре внимания и будем сражаться в такой глобальной битве, что потребуются годы, чтобы увидеть результаты.
— Ты можешь отступить? — Я скомкала журнал, скрыв наши напечатанные лица. — Разве Уоллстрит не сможет все взять в свои руки, теперь он свободен?
Артур наклонился вперед, его зеленые глаза впились в мои.
— Ты знаешь ответ, Лютик. Я должен это сделать. И ты мне нужна рядом.
Я отвернулась. Мысль о том, чтобы отдать себя и его на растерзание миру, напугала меня до смерти.
Он взял меня за подбородок.
— Пожалуйста, Клео. Без тебя я не справлюсь.
Несмотря на мой страх и колебания, мое сердце растаяло. У меня не было выбора. На мне была его куртка. Я разделяла его обязанности. Другого пути не было, и я не хотела, чтобы он был.
— Я буду рядом с тобой, Артур. На каждом шагу этого пути.
В тот же день случилось второе.
Я получила два звонка — один я ждала с нетерпением, а другого боялась.
Первый был довольно комичным и не имел бы смысла для любого другого человека.
— Поздравляю, мисс Прайс. Вы воскресли из мертвых.
Я улыбнулась, сжимая телефонную трубку.
— С оформлением документов покончено?
Последние несколько недель было много танцев с бубнами и доказательств моей личности, а также хорошо продуманной лжи о том, что случилось со мной в ночь моего исчезновения. Им не нужно было знать о смерти Рубикса или бушующем пожаре в лагере «Ночных крестоносцев». Правосудие восторжествовало по-нашему — без привлечения полиции.
— Да, мэм. Мы аннулировали Ваше свидетельство о смерти и восстановили социальное обеспечение. Вы получите новые документы, и вам нужно будет подать заявление на получение нового паспорта. Ответственный за это сотрудник свяжется с Вами, как только Вы подтвердите,
Как только женщина повесила трубку, раздался еще один звонок. Тот, которого я боялась.
— Мисс Джонс, мы хотели бы договориться о времени, когда Вас может навестить Ваш лечащий врач сможет навестить вас. Есть много вопросов, которые требуют разъяснений, включая Ваше внезапное возвращение в Соединенные Штаты, реабилитацию и улучшение памяти.
Коррин удалось успокоить моего социального работника после того, как я так стремительно сбежала из Англии, но мне все равно пришлось держать оборону и ответить на многочисленные вопросы в ходе подведения итогов. Возвращение из мертвых было нелегким делом. А воспоминание о целой жизни, отличной от той, которой я жила последние восемь лет, вызвало массу бумажной волокиты.
Знакомый трепет страха, что зло снова найдет меня, усилился. Я не могла полностью заглушить ужас от того, что мои воспоминания исчезнут или что я проснусь и забуду все снова. Но с каждым днем я все больше смеялась. Все больше улыбалась. У меня даже появился собственный проект, которым мне не терпелось поделиться с Артуром. Я намеревалась сделать нечто особенное с землей «Кинжала и Розы», которую унаследовала. Что-то, что объединило бы два моих мира: Сару Джонс и Клео Прайс.
Моя жизнь совершила полный круг, и как только на оставшихся незакрепленных концах будут завязаны узлы, я стану свободна.
— Скажите детективу Дэвидсону, что он может прийти ко мне, когда захочет. Я с нетерпением жду возможности рассказать ему свою историю.
«Разумеется, со всеми незаконными действиями и убийствами покончено».
Теперь я была спутницей общественного деятеля.
Принцесса байкеров и будущая первая леди политика.
Боже, как изменилась жизнь.
Глава тридцать шестая
Килл
Математика была моей сильной стороной.
Торговля — моим призванием. Управление — предназначением.
Если бы я не мог делать ничего из этого... что бы мне оставалось?
Кем бы я стал?
— Килл прошлой ночью
Уоллстрит.
Я так привык видеть его за решеткой. Так привык к выцветшей хлопковой тюремной униформе и к тому, что мы собирались вместе, чтобы говорить шифром, когда у нас были новости.
Все это было в прошлом.
Сегодня был последний день в моем нынешнем мире. Завтра мы с Клео будем жить совершенно по-другому. И я нервничал так же сильно, как и радовался.
Мой благодетель и наставник покинул штат Флорида. На нем был тот же костюм в тонкую полоску, что и в то утро, когда полиция арестовала его в его офисе в центре города. Мы были очень похожи в этом отношении: он носил свой патч и часто ездил с байкерами, но в другие дни сливался с бизнесменами и банкирами, одеваясь, как они, и смеялся, как они.