Грешная одержимость
Шрифт:
— Тебе не слишком холодно? — Спрашивает Ефрем, пока я держу перед собой застегнутые углы его пиджака, надев его как плащ.
— Нет, я в порядке.
Наши пальцы случайно соприкасаются, и меня словно молния пронзает волнение возбуждения. Я подавляю дрожь, зная, что он не поверит, что мне достаточно тепло, если увидит это.
— Теперь, когда Петр возглавил компанию своей семьи, планируешь ли ты в ближайшее время получить повышение по службе? — Спрашиваю я, мне любопытно, каким видит Ефрем свое будущее и куда может
— Что ты имеешь в виду? — Спрашивает он.
— О, я не знаю. Может быть стать начальником службы безопасности или операционным директором, какой-нибудь большой, причудливый титул или что-то в этом роде.
Ефрем усмехается.
— В каком-то смысле я уже являюсь начальником службы безопасности. Мы не нанимаем новых сотрудников без моей предварительной проверки. А мы с Вэлом обучаем новых рекрутов.
— Ой. — Я вдруг надеюсь, что мой вопрос не был грубым или самонадеянным.
Однако, заканчивая свой ответ, он, похоже, так не воспринимает.
— Но нет. Я не желаю повышения по службе или другой работы. Я обязан своей жизнью семье Велес, и не вижу большей чести, чем защищать их жизни своей.
Он говорит это так просто, и все же от искренности у меня болит сердце. Знание причины его преданности как-то только усиливает это чувство, и, не думая об этом, я кладу руку в сильную, мозолистую руку Ефрема.
Все в этом человеке большое, сильное и непреклонное, и тем не менее, под его суровой внешностью я считаю, что Ефрем намного больше. Возможно, он самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо встречала. И когда его пальцы смыкаются вокруг моей руки, мой желудок делает головокружительное сальто.
Некоторое время мы идем молча.
Затем Ефрем делает паузу, его хватка крепкая, но нежная, и он притягивает меня к себе, одновременно поворачивая меня к себе лицом.
Его свободная рука находит мою талию, удерживая меня.
— Ты не против, что я работаю у Петра? Я знаю, что он и его жена — твои друзья, и я не хочу это ставить под угрозу. — Говорит он с непреклонным выражением лица, хотя его низкий голос чуть выше шепота. — Но я должен знать сейчас. Прежде чем это пойдет дальше.
Поначалу я едва замечаю его вопрос, но его последнее заявление звенит у меня в ушах. И его близость делает с моим телом такие вещи, что стирает из моего разума все сложные мысли. Внезапно я могу думать только о том, как близко его губы к моим. Если бы я встала на цыпочки, я бы почти смогла дотянуться до них, почувствовать их тепло своими губами.
У меня перехватывает дыхание, и я понимаю, что Ефрем спросил что-то, на что он ожидает моего ответа. Я знаю это по пристальному взгляду, который он бросает на меня. Я киваю. Он внимательно изучает мое лицо и, кажется, находит в моем выражении то, что ищет, как бы подтверждая мой ответ.
Затем его взгляд падает на мои губы.
Между нами щелкает электричество, и мое сердце
Внезапно мою кожу лихорадит. Жар в моем животе оживает.
Господи, я никогда так сильно не хотела, чтобы меня кто-то поцеловал.
Словно услышав мои мысли, Ефрем наклоняется.
Рука на моей талии скользит к пояснице, притягивая меня ближе.
И наши губы встречаются во взрыве невидимых искр.
Мягкие, но твердые и соблазнительно теплые губы Ефрема прикасаются к моим. У меня такое чувство, будто я могу спонтанно сгореть от ада, который поглотил меня.
Грубое царапание на моей коже от его щетины на лице только еще больше разжигает мое желание, и внезапно я наклоняюсь к нему. Он отпускает мою руку, чтобы обхватить мою щеку, и я прижимаюсь к нему, поддаваясь пьянящему опьянению его поцелуя.
Его язык скользит по моей нижней губе, и я нетерпеливо отвечаю. Раздвигая губы, я углубляю поцелуй, позволяя ему исследовать мой рот, пока я ласкаю его.
Мышцы бицепсов сжимаются вокруг меня, крепко прижимая меня к телу Ефрема, и я пульсирую от желания, чувствуя, как его возбуждение прижимается к моему животу, как железный стержень.
Меня не волнует, что мы находимся посреди общественного места. Меня не волнует, что это наше первое свидание. Меня даже не волнует, что Ефрем на восемь лет старше меня и напрямую связан с семьей, от которой мои родители прямо сказали мне держаться подальше. Все, что я хочу сейчас, это больше его.
Потому что меня еще никто так не целовал. И впервые в жизни мне кажется, что я знаю, что на самом деле значит быть живой.
— Я так давно хотел тебя поцеловать, — хрипит Ефрем напряженным от желания голосом.
Мое сердце трепещет от признания, которое так близко к моему собственному.
— Как давно? — Рвано дышу я.
— Дольше, чем мне хотелось бы признаться.
А потом он поглощает меня еще раз.
Медленно Ефрем ведет меня обратно к перилам прибрежной тропы, его руки смелее исследуют мое тело. Я позволяю своей пробежаться по его твердой, как камень, груди, чтобы обхватить руками его шею сзади.
Холодная сталь прижимается к моей спине, когда мы находим ограждение. Я задыхаюсь от сильного возбуждения, охватившего меня, когда меня зажало между твердым металлом и невероятно твердым членом Ефрема.
— Ты такая сексуальная, прекрасный цветок, — дышит он мне в губы.
Выгнувшись, я стону, когда его рот накрывает мой в еще одном жадном поцелуе. Я почти не замечаю, как одно плечо его пиджака падает с моей руки, открывая мою кожу свежему ночному воздуху. Я горю своей потребностью в Ефреме. И я не хочу, чтобы этот поцелуй когда-либо прекращался.
— О-хо-хо, посмотрите, что у нас здесь, мальчики, — шутит кто-то в мальчишеском прочтении.
От его насмешливого тона мой желудок резко падает.