Грешник. На острие
Шрифт:
Остаётся лишь осторожно прощупывать его, изучать, познавать все грани, чтобы знать, чего ожидать от этого психа и как защитить отца и себя. Я против войн, убийств и насилия, поэтому должна всеми правдами и неправдами свести риск войны к минимуму. Семейка Хаджиевых – это не те люди, с кем стоит связываться. Даже Король не сможет им противостоять.
– Приехали, Валерия Игнатьевна, – вырывает меня из мыслей голос Егора, и я, встрепенувшись, киваю.
– Спасибо, Егор. Ты пока свободен. Заберёшь меня в четыре, хочу навестить отца.
ГЛАВА 31
Опять
– В чём дело, пап? – решаю не ходить вокруг да около, спрашиваю в лоб. – Ты выдернул меня с работы просто так или может что-то нужно? – вот последнее вряд ли, потому что у него всё есть. А чего нет, то принесут охранники или медперсонал. Благо, не в лесу находится.
Опять молчание и мне это начинает надоедать.
– Я думаю, что с тобой делать. Под замок посадить или сразу прибить. А? Что скажешь, дочь? – наконец подаёт голос Король, а я думаю, что лучше бы ещё немного помолчал.
– И за что ты хочешь меня прибить? – интересуюсь нахально, хотя уже подозреваю, о чём он. Или о ком.
– Ты с ним спишь, – выдаёт отец и это не вопрос. Утверждение.
– С кем?
– Дуру из себя не строй! – повышает голос Король и мне становится некомфортно. – С Шамилем этим спишь! Думаешь, я не знаю? Или забыла, кто твой отец?
Да уж куда тут забыть. Каждый день об этом думаю.
– Великий и ужасный Король, помню, – усмехаюсь я. И тут же огребаю по лицу. Отшатываюсь назад, но отец хватает меня за запястье, больно сжимает.
Я в шоке от того, что поднял на меня руку и не сразу понимаю, что вообще произошло. Доходит лишь когда папа порывисто меня обнимает, впечатывая себе в плечо.
– Дурочка, куда ж тебя занесло, а? Вот зачем, бл… Зачем ты с ним связалась? Этому ублюдку не ты нужна, а мои деньги и возможности. Как ты этого не понимаешь? Он урод! Моральный урод! Ублюдок! От него даже его братья отказались!
Я вырываюсь, отталкивая от себя отца, глотаю слёзы обиды. Он никогда не бил меня. Максимум – мог наорать или запереть дома. Но чтобы поднять руку… Этого никогда.
Больно. Не физически. Пощёчина несильная была. Скорее морально. Унизительно и неприятно.
– Больше никогда не смей поднимать на меня руку! – в голосе всё же звучат нотки обиды и истерики. – И это не твоё дело, с кем я сплю! Ясно? Ты мне почти чужой, я уже давно не твоя маленькая Лерка! – бью наверняка, чтобы он тоже прочувствовал всю прелесть нашего разговора. – Меня теперь по имени отчеству называют! И не потому, что я твоя дочь, а потому, что взрослый, состоявшийся человек! И я всё ещё помню из-за кого убили маму! Так что, не смей приказывать и что-либо запрещать!
Вторая пощёчина отрезвляет, и я судорожно выдыхаю.
– Пап, ты что? Ты совсем уже , что ли?
– Сегодня
Вырывается истерический смешок.
– Пап, ты серьёзно сейчас? Правда считаешь, что стану делать то, чего тебе хочется? Не поздновато ли для перевоспитания? Как по мне, так ты проворонил то золотое время, когда мог меня поставить в угол.
– А я тебя не спрашиваю. Это факт. Неоспоримый. Ты возвращаешься домой, пока не выйдет замуж. В своей конторе ты, кстати, больше не работаешь.
– Пап! – смотрю на него во все глаза, но Короля, кажется, ничего не заботит. – Ты не мог этого сделать! – в голосе появляются визгливые нотки. Не нравлюсь себе такая, но поделать ничего не могу, мне жутко хочется заплакать.
– А я сделал. Всё. Иди к ребятам, они тебя проводят к машине. Теперь везде и повсюду только с Егором. И даже не думай мне характер свой показывать. Свободна.
– Пап…
– Ты что оглохла, что ли? Разговор закончен. Ты выйдешь за Кирилла Самсонова. А до тех пор будешь сидеть дома. Всё!
Я вижу, что его раненая рука дрожит. Как и я сейчас от злости.
– Серьёзно? Ты не шутишь сейчас? Кирилл? Ты как себе это представляешь?
– А мне плевать, что он тебе не нравится. Мне не нравится твоя гребаная эмансипация. Стерпится слюбится.
– А может ты просто хочешь от меня избавиться? Ты же знаешь, Кирилл зверь. Он мне дышать не даст спокойно. Ты для этого меня хочешь ему вручить? А ничего, что я против? – злость теперь уступает испугу, потому что я знаю Самсонова. Редкая мразь.
Когда-то он хотел меня в невесты себе записать, но отец не позволил. А теперь сам отдаёт меня в лапищи бандюка, чтобы, наконец, скинуть со своей шеи. Парадокс, но на его шее я давно не сижу.
– Андрей! – отец зовёт своего начальника безопасности и кивает на меня. – Её домой, под замок. И пусть Егор ни на шаг не отходит.
– Охренеть. Просто охренеть, пап, – невесело усмехнувшись, качаю головой. Бред какой-то! Все вокруг рехнулись.
– Валерия Игнатьевна, пойдёмте, – Андрей открывает передо мной дверь, приглашая к выходу. Ну а если не послушаюсь, оттащит силой. Я хорошо знаю Короля и его прихвостней.
ГЛАВА 32
– Съешь блинчик, давай, – домработница отца, тётя Валя, двигает ко мне тарелку с ароматными блинами, улыбается. – Помнишь, как в детстве ты их наворачивала?
– Ещё бы не помнить. Я тогда на слонёнка была похожа. Надо мной в садике и в начальных классах школы все ржали. И всё из-за твоих блинов.
Тёть Валя вытирает руки о передник, садится на стул напротив.
– Это всё такая чепуха, да? Сейчас-то проблем побольше будет?