Грешник. На острие
Шрифт:
Пока я давлюсь ядом и подбираю слова, чтобы яснее выразить свою ненависть, Хаджиев усаживается на мотоцикл, на котором зачем-то припёрся и подаёт мне шлем.
– Садись, Валерия Игнатьевна. Поедем кататься.
– Чего? Ты сам-то шлем не забывай надевать. Головушку надуло. Она у тебя место слабое, не рискуй последними извилинами, – привалилась к двери подъезда, застёгивая куртку. – Говори, зачем явился, и я пойду. Прохладно сегодня.
Меня действительно потряхивало. Только не от холода. Из-за его присутствия. И так всегда, стоит этому
– Я приехал, чтобы тебя прокатить. Садись. Съездим на мост…
– … ты меня утопишь, – продолжила за него, и Шамиль довольно оскалился.
– Идея ничего, но ты тоже ничего такая. Жалко топить. Пригодишься. Ну, а если серьёзно, я просто хотел погулять. Заодно обсудим перемирие. Давай. Не заставляй меня будить твоего парнягу и утаскивать тебя силой.
– Зачем, Шамиль? Что это изменит? Я уже всё сказала. Мы не станем мужем и женой. Даже любовниками не станем после того, что ты едва не сделал. И я не хочу никакого перемирия, – мой ответ на сей раз взвешен и спокоен. Я действительно так думаю.
– А если я скажу, что изменил своё мнение насчет тебя и свои планы? Поедешь? Давай. Мы просто поговорим. И я привезу тебя назад. Если не доверяешь, можешь разбудить своего охранника, пусть едет за нами, – звучит он, как и выглядит, примирительно. Но доверия, конечно же, нет.
– Почему не поговорить здесь? – всё ещё сомневаюсь, хотя мне почему-то хочется укатить с ним к мосту. Там сейчас красиво, кафешки огнями горят. А внизу каток. Красота.
Приходится напомнить себе, что передо мной враг. Тот самый, который отдал приказ стрелять в отца. И это работает. Желание покатушек исчезает.
– Если поедешь, я оставлю тебя в покое на целую неделю, – обещает мне это хамло. – Не захочешь – заставлю.
Меня прорывает. Нет, он действительно чокнутый.
– Что ж ты упрямый такой в своём безумии? – спрашиваю то, что не собиралась озвучивать.
Шамиль пожимает плечами.
– Такой вот. Так что, садишься или усадить твою королевскую задницу силой?
Ещё раз оглядываюсь на машину Егора. Хоть бы хны этому идиоту. Спит себе там и в ус не дует. Защитничек.
– Его возьмём с собой. И только до моста. Поговорить, – уточняю некоторые моменты.
– Окей. Буди своего недоохранника.
Я ещё некоторое время колебаюсь, а потом иду будить Егора. Можно было бы послать Хаджиева куда подальше и помочь мне в этом может Егор. Но это чревато, как для меня, так и для моего безопасника. Даже с его внешними данными. Да и вообще, ни к чему сейчас сопротивляться. Просто потому, что хоть войну я и объявила, а вот начинать её неохота.
Стучу кулаком в окошко и Егор подрывается, распахнув глазёнки. Опускает стекло, хлопает по-девчачьи длинными ресницами. Ну прямо спящая красавица.
– Я с ним поеду, – киваю на Хаджиева. – А ты за нами. Едем к мосту, не отставай.
– Так это… Валерия Игнатьевна, ваш папа не велел с ним общаться.
– Папа не узнает. Поехали.
ГЛАВА 25
– Так
Шамиль скучающе пожимает плечами.
– Дорогу перепутал. Кстати, Егор твой сам отстал, я тут не при делах. Охрану бы тебе получше.
– Ну, конечно. Охотно верю, что он сам отстал! – осматриваюсь вокруг. И не глушь, и люди вокруг ходят, а мне не по себе от того, что с ним наедине осталась. – И где мы?
– В центре, – выдаёт мне этот.
– А то я сама не вижу, – огрызаюсь, вперившись взглядом в огромную новогоднюю ёлку. Её уже почти нарядили – готовятся к празднику.
– Тогда зачем спрашиваешь? – продолжает доставать меня упырь.
– Зачем мы здесь? – поворачиваюсь к нему, и мы оказываемся слишком близко друг к другу. Особенно наши лица. Холодный воздух вперемешку с его мятным дыханием заставляет кожу покрыться мурашками. И губы щиплет, словно я их облизала. Да, я их облизала. И он как раз смотрел на это.
– Ты красивая. У меня никогда не было такой, – пар вырывается из его рта, окутывает нас облачком и развеивается. Я сглатываю.
– Мне воспринимать это как оскорбление или комплимент?
– Насрать мне, как ты это воспримешь. Как факт, что я не отступлюсь.
– Почему? Потому что такой тёлки у тебя не было? Немного странная формулировка желаний.
– Трахать тебя хочу. Днём и ночью.
Поперхнувшись собственной слюной, делаю шаг назад, вырываясь из гипноза его сумасшедших глаз. Не надо, Лера. Не ведись. Ты ж не школьница.
– Ещё более странная формулировка.
– Слушай, давай мириться. Я, правда, думал, что в меня стреляли люди твоего отца. К тому же он, как ты заметила, жив. Так что…
– Так что? Что это меняет? Покушение было? Было. Ты мудак? Да! О каком мире ты сейчас говоришь, Шамиль?
– Хорошо, как насчёт временного перемирия? Захочешь повоевать, повоюем, нет – значит, разбежимся в стороны. Пока я предлагаю тебе отработать те бабки, что я заплатил в твою контору и просто по-человечески общаться. Всё.
Оставляет мотоцикл на парковке, там же шлемы. И берёт меня под руку.
– Пойдём, выпьем кофе. Ты любишь кофе, я знаю.
Я молча соглашаюсь, потому что поговорить всё же надо. Расставить, так сказать, все точки над «I». Пока папа в больнице я могла бы попытаться ему помочь. Ну и я не хочу, чтобы они с Шамилем решали спор в своём репертуаре. Хватит с меня перестрелок и прочей чехарды.
Мы прогуливаемся по аллее со стаканами с горячим кофе, и я думаю, что это было бы милым свиданием на свежем воздухе, если бы рядом шагал не Шамиль, а кто-нибудь нормальный. А ещё, я не заметила, как выпал снег. Я вообще в последнее время мало что замечаю. Это огорчает.