Грешник
Шрифт:
— Хм… иногда я начинаю забывать, что ты всего лишь мальчишка, — немного смущенно пробормотал воитель. — Аристократы, Данмар, это лучшие представители военного ремесла во всей империи. Лучше них могут быть только паладины Ордена Костяного Меча.
— И почему? — Задал я по-детски наивный вопрос, хотя прекрасно знал на него ответ. Просто потому что в некоторых вопросах я обязан был поддерживать реноме необразованного ребенка.
— Потому что многие из них с ног до головы закованы в зачарованную броню, владеют приемами и техниками своих родовых школ, а еще они целиком себя посвящают войне. Они не тратят ни мгновения на поиск насущного хлеба или попытку заработать немного
— Хм… вот уж не подумал бы, что элитные воины будут уподобляться подлым убийцам.
— Такова жизнь, Данмар. Иногда обстоятельства сильнее нас, и для исполнения своего долга нам требуется поступиться честью…
— И что, в Дивинаториях аристократы все сплошь ходячие монстры, о которых ты говоришь?
— Кхм… — Воин отчего-то смутился и поскреб отросшую щетину на подбородке. — Я не знаю, я ведь так и не начал учиться… но слухи…
Ну, слухам верить мы не будем. Мы лучше переберемся поближе к третьему кольцу стен Махи и начнем изучать быт аристократов из первых рук, что называется. По моим прикидкам, полученного от Флогии золота должно хватить не просто на безбедное существование, а на целый год поистине роскошной жизни на самую широкую ногу. А коли так, то со смертью Эпимоса меня в пригороде ничего больше и не держит. Кстати, а ведь Астал обещал еще уладить дело с похоронами…
Словно ответ на мои мысли, в калитку кто-то осторожно постучал.
— Пришли… — выдохнул великан, и даже не поднялся с земли, а как-то плавно перетек из сидячего положения в стоячее.
Прошествовав к выходу, он скинул с петель засов и отворил дверцу. Асталу пришлось немного посторониться, чтобы впустить внутрь процессию из пяти человек с длинными деревянным носилками, которую возглавлял парень в черных одеждах.
Этот юноша был едва ли старше двадцати лет, и не вызывал у меня никаких особенных чувств. Однако его одеяние… оно показалось мне каким-то смутно знакомым. И действительно, когда я подошел ближе, то вспомнил, что уже видел человека в почти таком же облачении. Жреца Воргана, если быть точным, которого родители Данмара приглашали, чтобы убедиться, что их сын не одержимый.
А «почти», потому что у этого воина доспех выглядел не боевым, как у того грозного визитера, а каким-то бутафорским. Вместо стальных покрашенных в цвет вороньего крыла пластин была просто черная дубленая кожа. Металлические широкие браслеты на предплечьях, отливали дешевым медным цветом. Даже его притороченный к поясу шлем был похож больше на ночной горшок, нежели на предмет экипировки. Да и сам парень, буду откровенным, не смотрелся даже на сотую часть также внушительно и сурово, как выглядел тот жрец.
— Я приветствую вас, да не минует вас защита Воргана. — Важно кивнул молодой парень, явно подражая кому-то из своих старших коллег. — Мне сообщили, что здесь есть тело, ожидающее погребения.
— Все верно, жрец, — Астал впервые с момента нашего знакомства поклонился так низко. Примерно до уровня груди визитера, на которой покоился медальон в форме меча с костяной рукоятью. — Он в доме.
— Кем был почивший? — Зачем-то осведомился служитель Воргана.
— Кузнецом, честным ремесленником и любящим отцом, — как по шпаргалке выдал гигант. — Именно тем, кому Ворган даровал свое покровительство и защиту.
— Как он ушел?
—
Служитель Ордена Костяного Меча коротко кивнул, принимая такой ответ, и прошел в дом вместе с носильщиками самостоятельно искать мертвеца.
— Почему ты соврал жрецу? — Поинтересовался я тихо, пока никого из похоронной процессии не было рядом.
— Потому что он бы тогда отказался забирать тело. А так у твоего отца хоть будет шанс возлечь на погребальный костер и попытаться оправдаться перед Ворганом лично.
Я не стал ничего отвечать на такое исчерпывающее пояснение. Странная, конечно, религия, которая допускает обман служителей бога, чтобы, так сказать, попасть на прием к начальству, минуя низшую инстанцию. Но кто я такой, чтобы осуждать здешний уклад?
Спустя еще несколько минут, откуда-то из глубин дома донеслось многоголосое утробное завывание. Что-то вроде ритуальной песни, к которой вполголоса присоединился и Астал. Вскоре похоронщики вышли во двор, неся на деревянных носилках мертвенно-бледное тело Эпимоса. Выглядел он, конечно, жалко. Облаченный в чумазые обноски, бывшие некогда его повседневной одеждой, непропорционально худые конечности, болезненно-желтушный цвет кожи… Кузнец являлся олицетворением всей той неприглядности и безобразности, которую таила смерть. Даже не представляю, каково было бы настоящему Данмару смотреть на то, как пятеро незнакомцев уносят труп его отца под заунывный протяжный мотив. Но таков порядок вещей и всего сущего. Каждое живое существо в конце пути ждет смерть… и объятия Князя Преисподней.
Рядом со мной все время стоял Астал и подпевал похоронной процессии, пока их голоса не затихли, приглушенные другими лачугами, кривыми заборами и расстоянием. А потом он обратился ко мне, словно оправдываясь за что-то:
— Я слишком часто пел эту песню… Каждому воину предстоит узнать ее наизусть…
После того, как забрали тело Эпимоса, я решил, что пора готовиться к переезду. Чуку и Чаку я великодушно разрешил занять здешние пенаты, ведь мне эта халупа ни к чему. Самопальный самогонный аппарат я уже разобрал и уничтожил, а собрать планировал на новом месте другой. С привлечением уже более квалифицированных и умелых специалистов по ковке, нежели криворукий я. Это должно было не только улучшить качество продукта, но и ускорить процесс перегонки. Но это потом. А сейчас нам надо было подыскать место для ночлега.
Новое жилище мы с Асталом ходили и выбирали целый день. И результатом этого дня стало похудение моего только что заработанного состояния ровно в половину. Удивлены? А зря. Ведь помимо двухэтажного дома с глухим подвалом и удобной террасой под самой крышей, из которой можно сделать целую взлетную полосу, я потратился на пошив целого гардероба одежды для нас обоих, на карету, двух аристократичного вида шахирских скакунов и прислугу. Причем, за проживание я заплатил вперед на полгода, что дарило некоторую уверенность в завтрашнем дне, даже если деньги внезапно кончатся.
Той же ночью, когда мы определились с местом жительства, я, дождавшись звуков храпа Астала, вышел на террасу нового жилища. Небо было как всегда прекрасным, и ни единое облачко не оскверняло его черного бархатного великолепия. Осколки сегодня светили как никогда ярко, и от одного их вида зов высоты начинал стучать оглушительным набатом в моих ушах. Противиться ему не было никаких сил, поэтому я торопливо стянул с себя новую дорогую рубашку, обошедшуюся мне почти в целый золотой. Во-первых, она мне слишком понравилась, а во-вторых, оказалась на редкость удобной, чтобы я мог позволить ей быть разорванной своими высвобожденными крыльями.