Грешники
Шрифт:
Иногда даже трезвому человеку представляется, будто все вокруг исчезает - звуки, слова, люди. Пьяный ощущает это гораздо ярче и острее.
Карр смотрел на пляску марионеток. А оркестр! Хорошая работа - но в остальном, разве он отличается от музыкальной шкатулки?
Стеклянные стены… Эти люди остались за стеклянными стенами. Выросшие до натуральных размеров игрушки. Даже Марсия оказалась искусно сделанной куклой. Кто-то вставил ключик ей в бок, завел, и теперь она кружится в своем бессмысленном танце.
А Китон Фишер продолжает тикать.
Еще
Карр смотрел на бронзового льва так, словно тот остался единственным реальным предметом в целой Вселенной. Затем возникли камень, мрак и ночь, успокаивая бурю, царившую в его душе.
Он начал глупо озираться по сторонам и сообразил, что стоит напротив Института Искусств, на бульваре Мичиган. Часы на здании показывали - 3:39. Карр поднялся по каменным ступеням и осторожно, как ребенок, коснулся льва.
Затем он двинулся дальше, но теперь его походка стала неторопливой. Он свернул на север по широкому бульвару; мимо изредка проносились одинокие автомобили.
У входа в городскую библиотеку Карр остановился. И понял; все это время его влекло именно сюда. Невидимые тончайшие нити протянулись к его сердцу, обещая поведать восхитительную тайну.
Он постарался очистить разум от всего постороннего. И пошел вперед. По пустой улице ветер таскал обрывки газет. Казалось, Карра притягивает какой-то магнит.
Он прошел квартал и почувствовал, что должен свернуть. Узкий переулок - скорее, проход между домами. Через два десятка шагов Карр остановился. И услышал приглушенный гул голосов, смех, неясные звуки музыки.
Он снова двинулся вперед по темному переулку. Что же его влечет? Какие смутные воспоминания? Или отступает амнезия? Может быть, началась постгипнотическая реакция?
Однако размышления отвлекали Карра - он терял след. Нет, необходимо полностью забыть обо всем и, как амебе, следовать в сторону тени.
Переулок кончился.
Карр оказался перед витриной музыкального магазина. Он остановился, прижавшись лицом к стеклу и пытаясь разглядеть, что же происходит внутри.
В его сознании приоткрылась маленькая дверца.
«Лунная соната». Словно подул свежий ветер. Еще немного, и он вспомнит…
Карр подошел к кинотеатру. На афише зеленоглазое страшилище сжимало в клешнях кричащую от ужаса девушку. Перед билетной кассой произошла удивительная вещь. Если до сих пор невидимые нити влекли Карра за собой ненавязчиво и едва уловимо, то теперь его ощущения кардинально изменились. Влечение стало диким, экстатическим, жарким - в нем таилось обещание радости и безумия. Будь Карр собакой, он залаял бы и бросился вперед.
Неожиданно Карр замер на месте. Не только потому, что начал сомневаться в своей способности реально воспринимать окружающий мир. Собаки обычно прыгают в сторону, если
Значит, здесь два следа.
Почти четверть часа он болтался практически на одном месте. Проблема заключалась в том, что всякий раз, когда он «брал» свежий след, то на несколько секунд терял способность ощущать старый, но в конце концов сумел в них разобраться.
Свежий след огибал угол соседнего дома и начинал кружить перед входом в кинотеатр, после чего переходил на противоположную сторону улицы. Старый вел в кинозал, а потом покидал его и вел дальше.
Карр покачал головой. Очень странно. Словно следы отвечали двум разным настроениям. Одно - меланхоличное, почти успокаивающее. Другое - безумное, яростное и бесстрашное.
Он пришел в деловой район города. Здесь сопровождавшее его ощущение враждебности и одиночества усилилось. И не в том дело, что действие алкоголя постепенно слабело. Если в магазине и кинотеатре еще оставались следы человеческих эмоций (впрочем, застарелых и дешевых), то среди высоченных зданий - памятников человеческому тщеславию - царил холод.
Карр с некоторой опаской оглядывался по сторонам. Неужели узкий, стремительно уходящий ввысь фасад слегка наклонился вперед,, словно решил ему кивнуть? В мысли о бесконечных милях темных офисов, заполненных письменными столами, пишущими машинками, картотеками и обогревателями, таился непередаваемый, леденящий ужас. Что подумал бы, увидев их, пришелец с Марса? Он нашел бы лишь смерть - как днем, так и ночью.
С оглушительным ревом по улице прокатила кавалькада грузовиков. Ощущение ужаса усилилось. Нужно сделать все, чтобы Карра не увидели и не услышали, чтобы нечто не заподозрило о его существовании.
Легко найти объяснение неожиданному страху, который вызывают пустынные улицы с небоскребами. Но почему ему кажется, что его пытается выследить целая банда? И почему это чувство связано с рекламой «Ветчины Вильсона», стеклянными витринами и черной собакой на поводке?
И еще число три. Три вещи? Три человека? Три - чего?
Ощущение, что сейчас он все вспомнит, становилось все сильнее. Между тем приближался рассвет, и с ночного неба исчезли звезды. И тут - довольно близко, на противоположной стороне улицы - Карр заметил три фигуры. В первое мгновение ему показалось, что перед ним статуи.
Но нет, это были живые люди, а с ними большое черное животное, одновременно похожее на собаку и на кошку.
Они внимательно и безмолвно изучали спящий город.
Женщина держала в руке поводок. Ее светлые волосы поблескивали в рассеянном предрассветном сиянии.
Дородный мужчина.
И еще высокий, стройный молодой человек с маленькой аккуратной головой. Когда он вытянул руку, указывая куда-то вперед, Карру показалось, что у мужчины нет кисти.
В мозгу Карра вспышками замелькали воспоминания. Он отчаянно пытался разглядеть странную троицу, но было еще слишком темно. И хотя он знал, что у этих троих лица есть, ему вдруг пришло в голову, что им - как и статуе Цереры - нет нужды их носить.