Грешные ночи с любовником
Шрифт:
Даже под одеялом она задрожала, тоскуя по привычному белому хлопку ночных рубашек, оставленных ею в номере гостиницы, ожидающих вместе с другими вещами поднятия на борт корабля, отправляющегося в Испанию.
Привычное исчезло. Теперь ничего не будет, как прежде.
Украдкой выглядывая из-под края одеяла, она смотрела, как Эш в свете камина снимал свою одежду. Он двигался со смелым изяществом, не обращая внимания на себя, свою силу, свою притягательность. Он обладал животной красотой, напоминая Маргарит леопарда из джунглей,
Когда он направился к кровати дикой походкой хищника, воздух в легких Маргарит застыл и она задумалась, сможет ли она это сделать. Стоила ли она того? Жизнь, наполненная страстью, в противоположность безопасной, скучной жизни. Это был ведь один из способов смерти, не правда ли?
Девушка поглубже зарылась в мягкую перину. Даже несмотря на потрескивающий огонь, в комнате было холодно. Ветер завывал за оконными стеклами, пытаясь пробраться внутрь.
Она стиснула челюсти. Она не будет трусихой. Она не будет съеживаться, как стала бы старая Маргарит.
Он не будет ее насиловать. Такая дикость не в его натуре. В течение всего проведенного вместе времени Эш мог совершить сколько угодно подлых и безнравственных поступков по отношению к ней, но не стал. Нет уж, если она жаждала близости, придется ей самой сообщить ему об этом.
Эш погасил лампу. Кровать прогнулась, когда он скользнул под одеяло. Сжимаясь от страха, она вцепилась в край одеяла, поворачиваясь на бок, чтобы уставиться в окно, образ его бронзового тела надолго врезался в память. Очертания его плеч и бицепсов. Дорожка мускулов на животе.
Глубоко внутри нее зародилось трепетание. Она прижала колени к груди, закусив губу от нахлынувших чувств.
Его голос преодолел незначительное расстояние между ними, задевая расшатанные нервы, заставляя подниматься волоски на затылке.
— Наутро мы повернем в Сити.
Если она не скажет. Если она не осмелится сказать, что искушает ее в мыслях.
Между ними повисла тишина. Маргарит смотрела, как безупречными большими хлопьями падает снег и подумала, что, вероятно, это Рождество будет для нее последним. Оно наступит через несколько дней, это особенное время, которое для нее никогда чрезвычайно особенным не было. Очевидно, уже и не будет.
При мысли об этом у Маргарит сдавило грудь. При мысли обо всех рождественских праздниках, проведенных ею в одиночестве, в уговорах, что следующее Рождество будет лучше. Что на следующее Рождество она не будет чувствовать себя ужасно одинокой.
Даже навещая Фэллон или Эви, она всегда была лишь гостьей, наблюдательницей. Это чувство стало еще больше после того, как они вышли замуж. Неважно как гостеприимно и доброжелательно они ее принимали, она все равно была гостьей. Не членом семьи.
Всю свою жизнь Маргарит чувствовала себя отделенной от мира и от людей в нем. Одинокой.
Цепляясь за край кровати, Маргарит представила, как чувствует дыхание Эша на своей шее, и вздрогнула. Если она останется, если примет предложение Эша, то не будет встречать это Рождество в одиночестве. Она будет с ним. Каким бы странным это не казалось, это Рождество может стать самым лучшим. Она уж точно не будет задумываться об одиночестве.
Его рука легла на изгиб ее бедра, и Маргарит подпрыгнула. Теплые пальцы скользили по телу, следуя к впадинке живота.
— Я представлял тебя в этом наряде. Всю в золотом…
Ее дыхание участилось.
Его намерения были ясны. Она их прекрасно понимала. И чувствовала то же самое. Чувствовала себя живой, страстно желая близости. Ей нужна была близость. Нужен был он.
Девушка судорожно вздохнула, борясь со своим желанием лежащего рядом мужчины… даже если это заведет ее дальше по тропинке, которой она пытается избежать любыми путями.
Он потянул ее, пытаясь перевернуть на спину. Она сопротивлялась, с силой вцепившись пальцами за край кровати, не будучи пока готовой.
Эш ослаблял хватку на ее бедре до тех пор, пока его сильные пальцы не соскользнули с тела Маргарит. Она лежала, наполовину чувствуя облегчение и наполовину сожаление, что он ее отпустил. Девушка отпустила край кровати, позволив руке свеситься.
Спустя некоторое время он вздохнул. Этот звук сотряс все ее существо.
— Чего ты так боишься, Маргарит?
В панике она сделала вдох, встревожившись, что он может так легко ее читать.
— Кто сказал, что я чего-то боюсь? Я не боюсь.
— Может я и поверил бы в это, — ответил Эш, и от его голоса по спине Маргарит будто провели перышком. — Если бы я не целовал тебя ранее. Если бы я не прижимал тебя к себе, не чувствовал, как твое тело отвечает мне…
— Перестань, — выкрикнула она, зажмурив глаза, словно могла остановить его слова, остановить поток тепла, который они разжигали, желание, которое притягивало ее к нему. — Ты не должен так говорить.
— Почему нет? Завтра все закончится. Если уж я должен отвезти тебя обратно, то хотя бы скажу правду.
Она закрыла глаза, сжимая веки. Соблазнительно. Так соблазнительно.
— Я хочу жениться на тебе, — прорычал он. — Это будет не какая-то грязная связь. Это может быть…
Она ударила кулаком по матрасу.
— Не превращай это в то, чем оно не является. Ты не хочешь жениться на мне. Совсем нет. Хочешь говорить правду, так делай это. — Чувства жгли ее изнутри. — Ты лишь хочешь удовлетворить свое эго и взять в жены дочь Джека Хадли.