Грешные ночи
Шрифт:
Аннабель вошла в комнату, слезы наворачивались ей на глаза, подбородок дрожал.
— Ты — больной извращенец! Ты... ты... монстр! — словно визжащая катапульта она метнулась к Фицэрберту, ударив его кулаком и пиная его ногами.
Захариил отошел в сторону, ожидая, когда она закончит. Ее кожа уже покрылась чешуей демона, ногти превратились в когти. Она сняла верхнюю одежду, и он заметил, что рубашка треснула на ней из-за прорезающихся демонических крыльев.
Когда энергия у нее иссякла, она оставила окровавленного человека и разрыдалась.
— Скажи мне, — потребовал Захариил
Еще несколько неровных вдохов и ей удалось восстановить дыхание.
— Фотографии, загруженные на его компьютер. Они были переведены в цифровой формат, наряду с другими женщинами, оскорбленных им. Они появились, как только он включился.
— Ты удалила их?
— Нет. Я хотела, почти сделала это, но... оставила их в качестве доказательств совершенного им для полиции. Я хочу, чтобы он заплатил, за содеянное им по закону.
Фицэрбертом возобновил борьбу в панике, почти физически ощутимую.
— И он заплатит.
Хотя потребовалось своего рода убеждение — в виде кулаков Захариила. Фицэрберт в итоге набрал 911 и сознался во всех своих преступлениях. Закончив, Захариил заткнул ему рот, и оставил его голышом на его же газоне, дожидаться собственного ареста. Его соседи вышли посмотреть, и тот факт, что никто не пожелал вмешаться, говорил Захариилу о том, что Аннабель была не единственной, кто ненавидел хорошего доктора.
Аннабель полностью превратилась в демона к приезду полиции, и Захариил скрыл ее от любопытных глаз, не только за счет своих способностей, но и обернув вокруг нее собственные крылья.
По началу она сопротивлялась.
— Н-не прикасайся ко мне, когда я превращаюсь в это. Я не могу этого вынести.
Ложь. Она могла. И она нуждалась в его контакте ровно столько, сколько он пытался ей предложить. Она испытывала боль, будучи в этой форме, потому что думала, что он считает ее уродливой, даже отталкивающей. Он был намерен опровергнуть это.
— Иди ко мне. — Он притянул ее ближе к своему телу. — Мне нужно тебе кое-что показать.
Ее когти впились в его грудь, и она удрученно выдохнула:
— Осмелюсь предположить. Остриё кинжала?
Копье самоуправления гневом, так долго сдерживаемого им пронзило все его тело.
— Я обещал тебе, что никогда не причиню тебе боль и я сдержу слово.
Тишина.
— Ты прав, — вздохнула она. — Прости меня. Я пойду, куда ты пожелаешь.
— Хорошая девочка. И как ты мне однажды сказала, "я постараюсь сделать тебя счастливой", ты так сама сказала.
Глава 29
Крики боли с призывами о милосердии вывели Колдо из дремоты. Он сел, порезы вперемешку с кровавыми пятнами привлекли его внимание. Слева от него усердствовали Тэйн, Бьорн и Ксерксес, выколачивая информацию из трех демонов, прикованных цепью к стене. В воздухе витал смрад, отдающий гнилью и испорченной кровью.
Он испытал приступ разочарования, даже вернее сказать возмущения. Он столетия потратил строя, защищая и украшая этот дом. Единственное место, где он мог абсолютно расслабиться и успокоиться. Роскошная тюрьма, в которую он собирался запереть ангела, оторвавшего ему крылья. Но этот план был разрушен в тот
Он поскреб скальп, с уже отросшей щетиной. Вероятнее всего, он так и останется лысым, подражая своему отцу.
— Что-нибудь узнали, — брякнул он, собственно никому не обращаясь.
Тэйн сделал паузу выдирая когти своей жертве, достаточную чтобы ответить:
— Приказы им отдавал Могущественный демон Непрощения.
Непрощение. Сущий ужас. Колдо никогда не доводилось с ним сражаться — он пытался и не единожды. Демон доставлял больше неприятностей, чем любой его вида вместе взятые.
— И эти приказы были?
— Мы все еще работаем над этой частью.
Колдо окинул внимательным взглядом демонов. Они были более мелкие, чем те, которыми были одержимы люди, но от этого не менее опасные, они корчились, от ран и кровопотери, сгорбившись, пытаясь хоть как-то вздохнуть, даже плакали. Если бы здесь присутствовали люди, они давно уже прониклись бы жалостью к этим несчастным существам. Возможно начали бы умолять их помиловать. Колдо не испытывал подобного сочувствия. Разве он мог? Он знал на что способны эти существа, сколько всего они натворили, и это не имело бы конца и края, если их освободить.
Поверить, что демон мог исправиться являлось непростительной ошибкой.
Ноги Колдо дрожали, когда он поднялся. Дрожь усилилась, когда он направился к Тэйну, сидевшему на табурете перед демоном, и похлопал его по плечу, стараясь не задевать его крыльев.
Воин с мягкими вьющимися волосами и сердитыми небесного цвета глазами, обернулся и нахмурился.
— Хочешь чтобы мы убрались?
В его голосе чувствовалось раздражение, и Колдо понимал, что Тэйн сопротивлялся желанию упрекнуть его, что тот прикоснулся к нему без разрешения.
— Нет, я хочу, чтобы ты отпустил демона живым.
Тэйн вскочил на ноги, табурет рухнул позади него. Его ребята сделали тоже самое окружив в течение секунды его со всех сторон. Они сформировали стену мускулов, определенную систему взаимовыручки, которую вряд ли когда-нибудь кому-нибудь удаться разрушить.
— Наверно у тебя до сих пор жар, раз городишь подобную чушь. Они способны только владеть, насиловать и убивать.
Эти мужчины, поучали его, как маленького. Но в отличие от Захариила он не попытался установить с ними телепатическую связь с соратниками, чтобы переубедить их. Это являлось вторжением простым и понятным, и он не мог доверить этим людям настолько, чтобы прослушать только эти мысли, не заподозрив, что они не станут копаться в его мозгу, в его воспоминаниях.
Он проскочил между Тэйном и Бьорном и придушил демона, заставив мужчин взирать на него в удивлении. Один глаз у демона отсутствовал, по щеке сочилась кровь.
— Мне нужен только один демон из трех, в качестве посыльного.
Позади него Ангелы возмущенно зашипели. Но они не противились ему, и он по крайней мере был им за это благодарен.
— У меня сообщение для твоего повелителя. Ты согласен его доставить?
Демон тут же откликнулся:
— Да, да, конечно. С превеликим удовольствием