Грешный
Шрифт:
Я её выслушал и покачал головой:
— Без смертоубийств, я боюсь, не получится.
— Почему?
— Потому что обычные люди тебя никогда без маски и балахона не видели. А жрицы… хм… у этих могут иметься личные поводы, чтобы не признавать в тебе королеву. Тем более что Совет уже объявил: королева погибла, а значит все те, кто выдаёт себя за неё, самозванки.
Бывшая пленница наморщила лоб, задумалась…
— Нет! — тряхнула она головой. — Они признают меня. А если не признают… — её глаза опасливо сузились. — Вот тут ты, действительно, прав. Без смертоубийства
Вместо ответа тот хищно оскалился.
— Спасибо, я так и думала, — кивнула Ирсайя. — А теперь… сходи-ка ещё поохоться. Ладно?
Тигрокот удивлённо взглянул на меня.
«Извини, брат, — развёл я руками. — Желание дамы — закон. А уж королевы тем более».
Во взгляде священного зверя сперва отразилась досада, но уже через пару секунд она перешла в понимание. Жёлтые, с янтарным отливом глаза довольно сверкнули:
«Р-р-р-удачи, бр-р-рат!»
Игриво взмахнув хвостом и негромко рыкнув, он быстро исчез среди зелени.
С его точки зрения ситуация просчитывалась элементарно.
Ведь если женщина сама пожелала остаться с мужчиной наедине, коты в этом случае только мешают…
Глава 21
Малыш, безусловно, ошибся. Того, что он ждал от меня и Ирсайи, мы делать не собирались. Вообще или только здесь и сейчас, не важно, а важно лишь то, что моей спутнице срочно потребовалось без лишних ушей решить одну из проблем, которую я ей навязал. Ну, или она сама её себе навязала, без разницы.
— Наверное, это сейчас не самое главное, но всё же… я не могу не спросить, — начала она, пряча глаза. — Короче… сегодня в лесу… ну, в общем, пока мы ехали, я попросила тхаа, чтобы он рассказал о тебе. Рассказал всё, что знает… Конечно, ты можешь решить, что это нескромно, но я тут подумала… — её пальцы вдруг начали шариться по краю туники. — Словом, негоже идти вместе в город, где может случиться всякое, если не знаешь о напарнике то, что он уже узнал о тебе…
— Но ты же сама отказалась меня выслушивать, — изобразил я усмешку.
— Сама?! — удивилась Ирсайя. — А по-моему, всё было наоборот.
— Поясни, — прикинулся я простачком.
— Ну… ты сначала меня огорошил, заявив, что ты из другого мира. Потом показал, что использовать магию против тебя бесполезно. А дальше, когда я уже умирала от любопытства и хотела услышать подробности, вдруг стал говорить про какие-то обстоятельства, какие-то цели и средства… Короче, дал мне понять, что не веришь моим словам ни на йоту. Конечно, я возмутилась. Ведь это было нечестно. Я тебе всё про себя рассказала, а ты меня попросту обманул, рассказав лишь самую малость. Поэтому мне пришлось встать и уйти. И между прочим, пока я шла к шалашу, то до последней секунды надеялась, что ты меня остановишь и извинишься. Однако ты это не сделал и, мало того, на следующее утро даже не вспомнил об этом, словно это была какая-то ерунда…
Я слушал, что
Женская логика и вправду не познаваема. Учёные могут сколько угодно считать, что наконец-то поняли, что хочет дама, она всё равно потом в самый последний момент передумает.
— Ну, вот. И тогда я решила расспросить Малыша. Вдруг он знает, — продолжила королева.
— И что он тебе рассказал?
— Ничего.
— То есть, как это ничего?
— Он ничего не рассказывал. Он показал мне картинки… Ну, типа, те, — уточнила Ирсайя, — какие, по его мнению, лучше всего подходили к тому, что ты говорил…
Я мысленно выругался. Этот котяра уже третий день пытается нас свести, так что его «картинки» вполне могут оказаться теми ещё… примерами пониженной социальной ответственности…
— Но только я мало что в них поняла, — удручённо заметила бывшая пленница. — У тхаа свои представления о жизни людей. К тому же, он знал о ней не самое лучшее. Два года в клетке и на арене даром ни для кого не проходят.
— Вот тут ты права. Согласен, — не стал я спорить. — После тюрьмы, в самом деле… смотришь на всё по-другому…
— И… что теперь? — осторожно спросила Ирсайя. — Ты мне расскажешь?
— О своей жизни?
— Да.
— Расскажу, разумеется. Куда же я денусь? — развёл я руками…
Мой рассказ длился долго. Часа, наверное, два или больше. Говорил обо всём, ничего не скрывая: и как попал в этот мир, и что здесь случилось со мной, и где я жил раньше, и что, как и другие мои соплеменники, ни с какой магией ни разу в жизни не сталкивался.
Даже не знаю, какая муха меня укусила, но мне почему-то очень хотелось выговориться.
Ещё никогда в этом мире я никому не рассказывал о себе так много и так подробно. Даже Алине, хотя она и была такой же «не местной», как я, и попала сюда существенно раньше…
Слушательница из Ирсайи оказалась исключительно благодарной. Не перебивала. Не отвлекалась. В ужасе прикрывала ладошкой рот, когда слышала страшное. Смеялась, если было смешно. Грозно и гневно хмурилась, когда я говорил о врагах. Смахивала слезу со щеки, если речь шла о боли и смерти. Удивлённо распахивала глаза, когда я рассказывал о технологических чудесах покинутой Родины. Смущённо рделась, когда разговор заходил об отношениях между мужчиной и женщиной… А когда я закончил, минуты, наверное, три сидела, закрыв глаза и раскачиваясь из стороны в сторону, будто ещё раз, по новой переживая услышанное и пропуская через себя ключевые моменты чужой судьбы…
— Ты даже не представляешь, Дим… ты даже не представляешь… как я завидую твоей Рейне, — прошептала она, очнувшись от дум.
Вместо ответа я поворошил угли в костре и подбросил в него несколько веток. Завидовать той, кого нет… Зачем? Какой в этом смысл?.. Тем более что мы теперь оба знали: друг с другом у нас ничего не получится…
— А знаешь, Малыш смешной, — улыбнулась неожиданно королева. — Ему почему-то хочется, чтобы мы… ну, ты понимаешь…
— Он зверь. У него инстинкты, — пожал я плечами.