Грезы Афродиты
Шрифт:
Часы над входом в гостиную показывали почти четыре утра, а Эмили уже как полчаса не решалась выйти из-за шторы, все ожидая, что кто-то войдет и увидит ее. Чувство опасности свирепо бушевало внутри, качало адреналин и учащало пульс. «Надо выбираться отсюда к чертовой матери. Но как быть с Мэй, Нино и этими садами? Блин… Сделать-то я тоже ничего теперь не могу, снова все только испортила. Ну почему я такая проклятая?! А вдруг ее пытать будут или еще чего хуже? Хотя Жюстин ясно же сказала, что Мэй не тронут. Да и, может, вообще не она этот список-то и украла. Нет, надо просто уносить
«Черт возьми, а он откуда тут? — Эмили застыла, увидев внизу лестницы охранника. — Нет, возвращаться теперь тоже не вариант. Может, не заметит?» — Она решила сымпровизировать и как ни в чем не бывало пройти мимо.
— Стой! — Едва повернувшись к охраннику спиной, Эмили услышала его грубый голос и остановилась.
— Простите, я Жюстин ищу, вы ее не видели? — не придумав ничего лучше, пыталась оправдаться она.
— Это закрытая зона! Как ты вообще сюда попала?! — Охранник грубо схватил Эмили за запястье и посмотрел на синий браслет.
— Тут не было никого, откуда я знала?! Говорю же, Жюстин искала! Она сказала, что если что-то мне нужно будет, то надо ее найти! — повысив голос, продолжала оправдываться Эмили.
— А ну пошли. — Охранник грубо потянул ее за руку и, абсолютно игнорируя иммунитет браслета, повел вверх по лестнице.
— Ты мне руку сломаешь! Отпусти! — Эмили уперлась ногами в ступеньки лестницы.
Охранник не слушал и, затащив ее наверх, открыл ключ-картой первую на пути дверь.
— Пошла! — Он буквально швырнул Эмили в комнату.
В помещении царил мрак, и лишь через щелку приоткрытой двери на пол падал холодный лиловый свет из коридора. Эмили лежала спиной на жестком белом ковре и что есть силы пыталась отбиться от севшего сверху охранника. Одной рукой он держал ее за запястья, а второй, не теряя времени зря, уже вовсю разрывал ее мини-платье и попутно высвобождал свой член из штанов.
— Отпусти! — закричала Эмили, продолжая пинать охранника ногами. — Пожалуйста!
— Вам же это нравится, шлюхи! Вы же за этим сюда все приходите! — пугающе бубнил он, срывая с нее трусики.
Мозг Эмили почти отключился. Оцепенел. Она понимала, что шансов выбиться из лап этого урода у нее попросту нет. В сознании всплывали лишь мысли о доме, о мягкой кровати, в которой она так нежно просыпалась раньше, о стареньком пледе, чье тепло согревало ее холодными зимними вечерами, о плюшевых, давно позабытых игрушках, обо всем, что казалось ей простым, но в эту секунду — таким особенным и дорогим…
Клубы густого дыма, как обычно, покрывали пол кабинета хозяина и, отражаясь в огромных зеркалах, играли тенями в мягком розовом свете.
— Значит, увеличь дозу! — сидя в своем кресле, повысил голос Майкл и нервно стряхнул пепел с сигары.
— Да там она и так лошадиная!
— Так какого хера тогда коктейль не подействовал, просвети! — Майкл резко встал. — Ты снова обосралась, Жюстин, и это уже меня напрягает!
—
Майкл заскрипел зубами.
— Я спасла все, что ты – ты, Майкл! – чуть не просрал.
— Дозу надо все равно увеличить, — спокойно ответил он и, понимая, что Жюстин права, вернулся в кресло.
— Да ты в атриум посмотри. Хочешь, чтобы там вообще с ума все посходили? — Жюстин подошла к монитору с оргией. — А это… Как… — Она тут же приблизила на мониторе картинку с борьбой Эмили и охранника.
Француженка моментально развернулась и побежала на выход.
— Стой, — спокойно произнес Майкл и отпил из бокала виски.
— Ты ее потеряешь, Майкл. — Жюстин говорила максимально серьезно и холодно.
В ее голове, словно молнии, вспыхивали воспоминания о временах, когда она еще была молоденькой и запуганной нимфой. О прошлом, когда, утратив власть над своим телом, она находилась в полном подчинении у гостей клуба и таких вот охранников. С каждой новой вспышкой перед ее глазами проносились бесчисленные унижения, принуждения и ужасные изнасилования, что повторялись годами и казались вечностью. Бесконечным циклом. До тех пор, пока она не похоронила всю эту жалость к себе, не расплавила внутри чертову эмпатию, не погасила свой когда-то сияющий свет и не стала той, перед кем встают в струнку и трясутся все. Все, кто когда-то ее такой и сделал.
Этот полный боли путь она помнила всегда, как и то, что стала первой и единственной нимфой, которая дала отпор. Настоящий, бесчувственный, жесткий. Этот момент по сей день приятно грел память и наполнял душу искренним счастьем. Счастьем от справедливости и торжества правосудия над ее насильником и предшественником — правой рукой Майкла. Мерзкий лизоблюд, что положил на нее глаз и постоянно подвергал насилию, был наказан. Жюстин помнила каждую мелочь той ночи, помнила, как впивалась зубами в его мошонку, как выгрызала его скукоженные от боли яйца и как, стоя вся в крови, выплевывала их под ноги Майклу. А фраза, произнесенная ею в тот момент… в момент триумфа неоднократно поруганной чести и сделала ее новой помощницей. «Ce sera la meme chose pour quiconque me touchera encore sans mon consentement (Так будет с каждым, кто еще раз меня тронет без моего согласия)», — вновь вспомнила она и буквально закипела от гнева. От бурлящего вулкана эмоций, готовых вот-вот вырваться наружу вопреки извращенной воли хозяина.
— Майкл! — крикнула во всю глотку Жюстин.
Душа Майкла буквально разрывалась. Одна его часть понимала, что если не вмешаться, то его Афродита больше сюда никогда не вернется. Но вторая, что была сегодня буквально раздавлена и ущемлена, та, которая и являлась его сутью, хотела видеть все — это унижение, этот слом личности и эту вожделенную потерю власти над телом. Каждой клеточкой он хотел ощущать ее эмоции, чувствовать их своим членом и без остановки мастурбировать. Мастурбировать как животное, смакуя каждый момент проникновения в ее уязвленное властью охранника тело.