Грезы любви
Шрифт:
Тишину нарушило громкое пение мужского хора.
— Пошли, после долгой дороги тебе нужно освежиться и отдохнуть. — Епископ взял Ричарда под локоть.
Ричард стоял как вкопанный.
— Мне надо увидеть Генриха. Я должен догнать его.
Епископ холодно посмотрел на графа.
— Истербай, он не примет тебя. Не надейся на это, пока не докажешь на деле свою лояльность. Возвращайся к себе и собирай войско. Граф Солсбери привел сто двадцать человек и восемьдесят боевых коней. От тебя требуется не меньше. Без промедления приведи их в Саутгемптон. Может, тогда ты заслужишь
— Генрих сам это сказал?
Епископ утвердительно кивнул головой.
— Истербай, у тебя богатая жена. Пошли к графу Эранделу своего казначея. Заем в семнадцать тысяч фунтов король оценит по достоинству.
— Непременно. — Ричард вспыхнул от негодования. — Как мне печально слышать это, Бофор. Мы ведь когда-то были друзьями, и Генрих любил меня.
— Любил, не любил, что за наивность, Ричард? — произнес Бофор с презрительной усмешкой. — Дружба — слишком большая роскошь для короля. И если ты в самом деле ему друг, то помоги Генриху расширить свои владения. Война — наилучший способ сделать это. Помоги Генриху, Истербай. Король этого не забудет.
Ричарда передернуло, когда он вспомнил о беспредельной любви сэра Джона к монарху. Подумав о нелепости положения, он решил не принимать все так близко к сердцу, которое принадлежало только Тэсс.
— Вы не хотите взглянуть на послание короля? — спросил Ричард, направляясь к выходу.
— Надеюсь, там хорошие новости, — произнес епископ.
— Самые лучшие. — «Для меня», — подумал граф. — Если вы позволите, я принесу послание, а затем отправлюсь в Кадмонский замок исполнять волю короля.
— А что ты собираешься делать с лоллардами? — крикнул Бофор вслед Ричарду.
Того как по голове ударили. Он обернулся.
— А в чем дело?
— До нас дошли слухи, что у тебя в башне заключены три лолларда. Один из них, Сэр Эндрю Уортон, участвовал в нападении на Элсам. Мы его искали не один месяц.
— Да, он у меня. Я отдам лоллардов, когда придет время.
Бофор закивал головой, подозрительно сощурив глаза.
— Да, так и надо сделать. Ты не отдохнешь у меня, не поужинаешь перед отъездом?
Епископ не получил ответа. Ричард растворился в толпе монахов, снующих у дверей часовни. Ему нужно было немедленно разыскать сэра Джона.
Тем временем сэр Джон направился в Истчип. Он так хорошо знал город, что мог передвигаться по нему с закрытыми глазами. Верховая лошадь следовала мимо ремесленных лавок и торговцев специями. Джон с удовольствием вдыхал ароматные запахи рынка. В животе у него заурчало, когда он представил себе, что может быть на ужин в гостинице «Голова Борова».
— Давай, милая, поспеши, — понукал он лошадь, под тяжестью седока тяжело ступавшую по древней мостовой.
— Прости меня, Ричард, — бормотал Джон. Последнее время он часто разговаривал сам с собой, так как не находил нужного собеседника, чтобы высказать все, что накопилось на душе. — Не мог же я, как слуга, ждать тебя возле Вестминстера. Да и зачем, если там не было короля? Я знаю, ты, мой мальчик, найдешь меня у Нэлли, хозяйки «Головы Борова».
С тех пор как король посадил его в тюрьму, Джон ни разу не посещал этой гостиницы. Он считал благоразумным
— Тпррру. Стоять, — скомандовал он понурой лошади. — Я пойду пешком.
Спешившись, он оказался у окон домов, из которых доносились запахи вареной капусты и пшенной каши. Он шел, тяжело передвигая ноги. Джон понимал, что время его лихой юности ушло навсегда. «Где же я, старый доходяга, помру? На бочке с элем, видать» — рассуждал он посмеиваясь. Вдалеке слышались крики пьяных моряков.
— Перед тем как я умру, — шептал он на ухо своей кляче, которая, казалось, внимательно слушала, — я должен увидеть Генриха. Я должен, должен.
Лошадь слегка заржала, как бы поддерживая беседу.
— Прости меня, мой принц, за все, что я сделал не так, — бормотал Джон, ведя лошадь в поводу. — Обними меня, старого и немощного. Я прижмусь к твоей груди, принц. Ты — наша надежда. Все, что у меня было — это ты. А затем и смерть не страшна.
Лошадь тихонько ржала, как будто побуждала Джона рассказать еще что-нибудь.
— Хэл сразу скажет, как он соскучился по мне, как устал от скучных министров, дипломатов, консулов и пушек. Он скажет, что все, что ему надо, — это услышать мои шутки и выпить со мной. Я преподнесу ему целую бочку эля. Король пожалуется мне, что окружен одними дураками, политиканами. Да, я расскажу ему много нового, и он будет от души смеяться над моими шутками. — На лбу у сэра Джона выступили капельки пота. Ему трудно было дышать, в глазах потемнело. И вдруг он увидел его, короля! Нет, старику это не показалось, навстречу действительно ехал Генрих, собственной персоной, восседая на белом коне. Короля окружала дюжина воинов. Процессия двигалась под мощные звуки фанфар.
— Мой король! — изо всей силы закричал сэр Джон. — Хэл, это я, сэр Джон!
Джон пробивался сквозь быстро собравшуюся толпу.
— Едет король, король! — кричали дети. Родители брали их на руки, чтобы показать грандиозное шествие короля.
Джон работал локтями, пробиваясь вперед.
— Разойдитесь, я — друг короля! Отступите!
Щурясь от солнца, он разглядел сверкающий серебряными доспехами эскорт Генриха. Дюжина могучих воинов приближалась на грациозных конях. Толпа расступалась в сторону, освобождая дорогу столь важным особам.
Джон разглядел королевский герб, который он узнал бы за версту. На нем были изображены леопарды, разрывающие на части лилию. Джон застыл на месте, не в силах шевельнуться, королевские лошади были так близко, что могли затоптать его. Сердце бешено забилось в груди. Бедный Джон забыл те слова, которые он так давно хотел сказать Генриху. Король приближался, собравшиеся упали на колени. Звонко цокали копыта резвых скакунов.
Джон, который всегда стоял в присутствии Хэла, пал на колени.