Грезы любви
Шрифт:
Казалось, она состояла из одной лишь боли. То и дело над Тэсс склонялось сморщенное лицо повитухи, которая сквозь желтые зубы произносила ласковые слова, успокаивая ее.
— Потерпи, потерпи, моя хорошая, все будет хорошо.
Ложе, на котором Тэсс мучилась в родовых схватках, было сейчас всей ее жизнью, и она не сомневалась, что оно станет также ее смертным одром.
— Прости меня, Люси. Я… я не хочу сделать тебе больно, — произнесла Тэсс, еще сильнее вцепившись в руку Лукреции, как будто это могло заставить боль отступить.
— Ничего, если тебе так легче, держись.
—
Боль становилась все сильнее и сильнее, ей казалось, что поясница разломится.
— Люси, я не выдержу, я больше не могу!
— Потерпи, Тэсс, немного. Сейчас эта схватка пройдет, потерпи.
Тэсс в отчаянии стонала. Люси оказалась права, боль вдруг стихла.
Но Тэсс знала, что вскоре последует новая схватка. Как несправедливо, что в продолжении человеческого рода страдают только женщины.
Сильные схватки начались где-то с час назад, а до этого, четыре дня, всего лишь побаливал живот, точно так же, как было у ее матери. Тэсс вспомнила о Ричарде и стала молить Бога, чтобы Он не дал ей умереть, пока она не увидит Ричарда. «О, Ричард, услышь меня, ты мне так нужен, ведь ты сказал, что я буду жить вечно», — мысленно обращалась к мужу Тэсс.
— Ричард, — застонала она.
— Тихо, — прошептала ей на ухо Люси. — Его здесь нет.
— Скажи ему… скажи, что я люблю его больше самой жизни.
Ричард. Сейчас, перед угрозой смерти, Тэсс осознала, как ей сильно его не хватает. Боль загнала ее в угол, как охотничья собака трепещущего кролика. Судьба обошлась с ней слишком жестоко.
— Ну что ты плачешь, Тэсс? Боль так нестерпима?
Была полночь, и Лукреция дежурила у Тэсс. Всегда уверенная в себе и спокойная, на этот раз она была взволнованна. Ее неприбранные волосы лежали на плечах.
Люси села рядом с Тэсс на кровать и нежно погладила ее по щеке.
— Нет, сейчас полегче, но мне все равно страшно. Ты думаешь, я трусиха?
На глазах Лукреции показались слезы.
— Каждая женщина во время родов не знает, выживет ли она. Тэсс, я говорю без утайки, — мне самой страшно.
За окном в темноте тихо падал белый снег, одевая землю в зимние одежды. Тэсс провела руками по огромному животу.
— Знаешь, что больше всего печалит меня? — спросила Тэсс.
— Что, дорогая?
— Не то, что я умру, а то, что не увижу Ричарда перед смертью. Ты знаешь, даже эта печаль приятна. Во всяком случае, я любила. Я так счастлива, что познала это прекрасное чувство.
Испуг, радость, печаль — все это заставило Тэсс разрыдаться.
Лицо Лукреции выражало недоумение.
— Ричард? Ты тоскуешь по Ричарду? Но почему? Что он дал тебе, кроме душевной боли?
— Он дал мне любовь и ребенка. Но важнее всего то, что он научил меня ответной любви. Я люблю его. Лукреция, я люблю его всем сердцем. И сейчас я должна смириться с горькой правдой, что он погиб. Я долго отказывалась в это верить, но ведь он, как и Роджер, погиб под Аженкуром.
Тэсс сильно печалилась из-за преждевременной смерти любимого кузена, хотя и понимала, что такая свирепая битва потребует больших
— Лукреция, если бы Ричард был жив, он бы уже давно приехал, я знаю. — Тэсс закрыла лицо простыней, вытирая слезы. Ей было страшно представить себе изувеченного Ричарда, лежавшего на поле брани. «А может быть, он звал меня перед смертью, — подумала она. — Если б он был жив, то непременно ответил бы на мои послания, я в этом уверена».
— Но ты же никогда не говорила, что любишь его! — резко сказала Лукреция, пораженная признанием Тэсс. — С самого твоего приезда я слышала только одно: ты его ненавидишь еще сильнее, чем прежде. Почему ты ничего не говорила о своей любви?
— Да, когда я приехала сюда, я действительно ненавидела его за то, что он любил меня не так сильно, как я его. Но время шло, и моя злость исчезла. Теперь все, чего я хочу, — это только прикоснуться к нему, заглянуть в его синие глаза, увидеть лучезарную улыбку. О Ричард, Ричард, я люблю тебя, люблю.
Тэсс разрыдалась. Она держалась руками за живот, зная, что там его ребенок, — все, что осталось от их любви. Ребенок без отца.
Пока она рыдала, леди Лукреция выскользнула из комнаты и вернулась через четверть часа с целой охапкой запечатанных посланий, которые положила на кровать рядом с Тэсс. В комнате слегка запахло старым пыльным пергаментом.
Задыхаясь от рыданий, Тэсс вытерла рукой мокрый нос, затем посмотрела на кучу посланий и виноватое лицо подруги.
— Это что?
Люси очень побледнела.
— Это послания от Ричарда.
— Что?
— С тех пор как ты прибыла сюда, он писал тебе много раз. — Люси пожала плечами, качая головой, ее шелковые светлые волосы, такие же, как и у Ричарда, скользили по плечам, — некоторые из них я прочитала. Похоже, Ричарда чуть не убили под Аженкуром, и сейчас он еще не совсем оправился после тяжелого ранения в ногу. Он вынужден был на несколько месяцев задержаться в Саутгемптоне, затем под пристальным оком короля его перевезли в Вестминстер. Совсем недавно он смог вернуться в Кадмонский замок. Он писал, что еще не может путешествовать, но хочет, чтобы ты знала, что он очень любит тебя. Также он спрашивал… — Лукреция замолчала и всхлипнула, прижав руку ко рту. — Ричард хочет знать, не беременна ли ты. Он пишет, что видел во сне…
Тэсс больше ничего не слышала. Она издала душераздирающий крик, держа в трясущихся руках одно из его посланий.
«Моя дорогая Тэсс, мне надо поговорить с тобой. У тебя все в порядке? Ты можешь ко мне приехать? Приезжай…»
— О! — кричала Тэсс, задыхаясь от ярости. Она швырнула письмо на пол. — Как ты могла?
Милое лицо Люси исказилось гневом.
— Я хотела уберечь тебя от него, хотела, чтобы он не причинил тебе новой боли. Я считала, что эти послания только расстроят тебя. Я никогда ему не верила. Я думала, он только играет с тобой. Но я ведь не знала, что ты любишь его. Мне это и в голову не могло прийти. Я берегла твой покой и заботилась только о твоем благе.