Грезы любви
Шрифт:
Элисон рассмеялась, глядя на его жалобную гримасу, и попыталась сесть, когда в комнату ворвалась хлопотливая домоправительница с подносом в руках, за которой следовала молоденькая девушка с кувшином горячей воды.
Рассказать, что ей снова привиделся снежный буран, только чуть яснее, не оставалось времени. Рори, конечно, скажет, что здесь не бывает таких снегопадов, как в горах на севере, но Элисон знала лучше. Пейзаж, который она видела в своем видении, был всего лишь копией того, что можно было наблюдать за окном прямо сейчас. Только занесенным снегом.
Что ж, если для нее не найдется других дел, можно будет заняться подготовкой к зимним буранам.
– Когда ты ждешь известий от Дугала?
Он поднял бровь, удивленный неожиданным вопросом:
– Я еще не успел связаться с ним. Обычно мы обмениваемся сообщениями через Глазго. А в чем дело?
– Мне нужно кое-что заказать в Лондоне или Эдинбурге – или в любом другом месте, где можно приобрести ткани, ну и все такое. Вполне возможно, что нам постелили единственный комплект белья, который имеется в доме. – Последнюю фразу она произнесла вполголоса, чтобы не задеть чувства слуг, которые, подбросив торф в очаг, терпеливо ожидали дальнейших указаний.
Рори нахмурился.
– Я не могу допустить, чтобы «Морская ведьма» отправилась за приобретением предметов роскоши, Элисон. Ты же видела вчера, как живут здесь люди. Думаю, нам следует изучить обстановку, а затем решить, как лучше распорядиться своими средствами.
Элисон уставилась на него, потрясенная внезапным озарением. Она уже поняла, что Рори не собирался использовать их брак, чтобы прибрать к рукам ее деньги, но, оказывается, он вообще не намерен притрагиваться к ним! Никакого другого объяснения его бережливости просто не может быть. Разозленная его упрямством, когда столько можно сделать с совершенно бесполезными доходами, которые накапливаются в каком-то лондонском банке, Элисон попыталась встать с кровати.
– Никогда в жизни я не видела такого упрямого, тупоголового и невыносимого типа! Не сомневаюсь, что Дугал отнесся бы к моим нуждам с большим пониманием, но в конце концов я могу обратиться к мистеру Фарнли или Дейдре. Я закажу все необходимое через них! Можешь мерзнуть хоть до посинения, если этого требует твоя совесть, но я не позволю, чтобы мои служащие страдали от неоправданных лишений только для того, чтобы потешить твою гордость. Убирайся. Мне нужно переодеться.
Служанки с изумлением наблюдали, как их лэрд поднялся и, холодно кивнув в ответ на вспышку гнева своей хрупкой супруги, вышел из комнаты. Женщины растерянно переглянулись, не зная, то ли им следовать за ним, то ли остаться с хозяйкой. И лишь когда по бледным, словно сделанным из фарфора щекам полились безмолвные слезы, они сообразили, что между молодыми супругами разыгралась нешуточная драма. Что ж, сила на стороне лэрда, а единственное оружие леди – ее красота.
Как это бывает обычно, служанки разделились. Домоправительница поспешила вслед за хозяином, дабы позаботиться о его нуждах, а юная горничная осталась с хозяйкой, чтобы помочь ей раздеться и позаботиться о ее удобствах. В последующие дни все остальные домочадцы разделились по тому же принципу.
Элисон практически не имела опыта ведения хозяйства, особенно такого, как ее вновь обретенный дом. Все слуги были недавно наняты и еще не притерлись друг к другу. После смерти бабушки забота о ее шотландских владениях легла на управляющего и экономку деда Элисон. Назначенный ими смотритель следил за сохранностью стен и крыши старого замка, но его не волновали такие мелочи, как мыши в кладовых, плесень в буфетной и протечки в оконных рамах. В кухне имелся всего лишь один огромный очаг, там готовили пищу с незапамятных
Поскольку до недавних пор в замке проживали только смотритель с женой, то и запасы провизии были рассчитаны на скромные потребности этой пары. Элисон начала с того, что принялась составлять список самых необходимых продуктов, учитывая примитивность оборудования кухни и того расстояния, на которое все это придется доставлять.
Она уже готова была сдаться, подавленная безнадежностью задачи, когда юная горничная, превратившаяся в ее самого преданного союзника, сделала небрежное замечание, которое подхлестнуло ее решимость.
– Моя мама работала у вашего дедушки, когда он был жив. Она говорит, будто тогда это был красивый дом, а не такая развалюха, как сейчас. Хорошо бы эти времена вернулись.
Элисон, сидевшая за кухонным столом, испещренным многочисленными отметинами от ножа, подняла голову от бесконечного списка и посмотрела на темноволосую девчушку, выгребавшую пепел из очага.
– А где теперь твоя мать?
Девочка ссыпала пепел в ведро.
– Позапрошлым летом был недород, вот она и захворала. Ну а когда пришла зима… – Она смиренно пожала плечами. – Теперь, наверное, все пойдет по-другому, раз вы приехали. Ма говорила, будто даже после смерти мужа леди заботилась о том, чтобы здешние жители не голодали. Правда, после мятежа здесь и людей-то почти не осталось.
Вздохнув, Элисон с новой энергией принялась за составление списка. Это из-за ее небрежности владения бабушки пришли в запустение. Новый граф ничего не знал об этой глухомани, обитатели которой всецело зависели от своего землевладельца. Но она-то знала. Бабушка с детства прививала ей чувство долга, однако Элисон только сейчас поняла, что это подразумевает личную ответственность. Нельзя передоверять свои обязанности другим людям. Она совершила ошибку, положившись на смотрителя, и теперь видела, к какой нищете и разрухе это привело.
Учитывая, что многие шотландские землевладельцы были изгнаны из своих поместий, а их земли превратились в источник обогащения английской короны, в здешних краях не осталось никого, кто мог бы лично позаботиться о благосостоянии и образовании своих соплеменников, как это делали лэрды минувших времен. Вечно отсутствующие хозяева были немногим лучше чиновников короля Георга. И те и другие постоянно повышали ренту, чтобы удовлетворить свои непомерные запросы, требовали ее выплаты, не задумываясь о том, чего это стоит арендаторам. А потом еще и жаловались, когда доведенные до отчаяния люди воровали скот, чтобы хоть как-то прокормиться. Неудивительно, что многие из местных жителей не видели для себя иного выхода, кроме эмиграции.
Элисон понимала, что Рори не нуждается в ее наставлениях на эту тему. Он хорошо знал, как обстоят здесь дела, и пропадал целыми днями, а иногда и ночами, составляя собственные списки. Она догадывалась, что его поездки не ограничиваются пределами ее скромных владений, но в этом не было ничего неожиданного. До поместий, некогда принадлежавших его семье, было рукой подать, и Рори не мог держаться в стороне.
Привыкнув еще в Лондоне к его отсутствию, Элисон не особенно беспокоилась, пока не услышала случайную реплику, оброненную кем-то из служанок на лестнице.