Грибник
Шрифт:
Выслушав рассказ Артура о звонке в кабинете худрука, она долго ничего не говорила. Молчала, положив руки на руль своего автомобиля, о чем-то задумавшись. Они оба молчали.
— У нас в театре есть такие, кто умеет подделывать голоса, — сказала, наконец. — Немало таких талантов. Актеры, все-таки… Значит, ничего у нас не получилось, — добавила, не сумев скрыть мгновенной досады и как будто бы обиды. Это, несмотря на свой артистический профессионализм. Или не захотела скрывать.
Артур ощутил непонятную вину.
"Как
— Конечно, это не Кузьмич бегал и по канату лез, — задумчиво произнесла Регина.
— С привязанной бородой и тряпичным горбом, — поддержал ее Артур. — И по стене не он ползал. Ясно, какого-то шабашника себе нанял.
— Придется этого мутанта искать. Квазимодо, — медленно и негромко, почти про себя произнесла Регина. — Найти и разоблачить. Будем опираться на мою женскую интуицию.
— И на твоего верного капитана Гастингса, — добавил Артур.
День все никак не заканчивался. Солнце сегодня сияло ярко и не собиралось исчезать. Артур смотрел в окно, ни о чем не думая. Только сама собой постепенно возникала мысль, что во дворе нет Герыча. Нет, и никогда уже не будет.
Через их проходной двор шли прохожие. Девушки и женщины помоложе, некоторые уже немного загорелые — обязательно с мобильными телефонами, разговаривая на ходу. Примета близкого лета. Уже рифма. Может, сейчас придет стихотворение?
Взгляд через пыльное стекло. Внезапно пришла мысль — ведь это пыльное окно — не судьба, не рок. Его можно просто вымыть. Появилась возможность.
В открытое окно хлынула прохлада. В своей каморке Артур слышал крики строителей, гулкий, совсем железнодорожный стук и скрип массивных ящиков, которые волокли по мраморному полу. За стеной будто двигались и сталкивались железнодорожные вагоны, как на сортировочной станции. К будущим соседям уже привезли мебель.
Артур тер стекла мокрым комком из газет, поливал его водой из чайника. Окно теперь было единственным — работы предстояло немного.
Во дворе остановился блистающий черный автомобиль, какая-то незнакомая иномарка. Из него выбралась молодая женщина, одетая причудливо и неожиданно. Совсем легко даже для этого теплого мая.
В легкой кожаной жилетке, кажется, прямо на голое тело. Лацканы жилетки, сходясь, создавали сверхоткровенное декольте. Тесно сжатые груди едва умещались там.
Декольтированная дама, не обращая внимания на прохладу, постояла, положив локоть на крышу своей машины и оглядывая окна дома.
"Неужели и эта из налоговой?" — Артур жадно глядел сверху на выпирающую между кожаными лацканами плоть.
Декольтированная исчезла, вошла в подъезд, а вскоре он услышал за стеной в отчужденном соседском пространстве знакомый голос. Жена Сереги Куксенко.
"Значит вот кто приехал". — Стекло, будто живое, визжало под мокрым газетным комком.
Этот недовольный голос, что-то выговаривающий строителям, приближался к двери. Жена Сереги без стука распахнула ее, не здороваясь, остановилась на пороге.
Сейчас Артур даже обрадовался, что его застали за уборкой. Это будто как-то реабилитировало захламленность его жилья, беспорядок и проникшую сюда строительную грязь.
— Приветствую вас, — Артур, скрючившись, стоял на подоконнике. — Решили, наконец, посмотреть на жизнь соседа? А я вот за окно взялся. Приходится. Помните, в старом фильме Савелий Крамаров стеснялся окно мыть и женский платочек надел, а то, мол, стыдно, когда парень окна моет.
Он обвел рукой, указывая на свое тесное жилое пространство, заполненное пыльными книгами.
— Я, как видите, живу жизнью духовной. И это сразу заметно. Вы присаживайтесь. Стулья и кресла, конечно, барахлом завалены. Можно на ту вон стопку книг — это Литературная энциклопедия.
Жена Сереги молча стояла, распространяя запах духов, густой, плотный, с непроницаемым выражением глядела на все это. Потом отчетливо произнесла короткое матерное слово. Не спрашивая разрешения, закурила маленькую сигару.
— Значит, это все твои вещи:… да клещи? — посмотрев по сторонам, наконец, спросила она. — Настоящий барак! — произнесла с брезгливостью. — Подлинный… Здесь и тараканов, конечно, полно.
— Как ты догадалась? — пытался сыронизировать Артур. — Заметно, что ты тоже в коммуналке выросла.
— Тараканы, вонь, — будто не расслышав, продолжала жена Сереги. Непонятно, как собственные духи не помешали ей эту вонь почувствовать. — Жрать здесь готовишь, на электроплитке?
— Да вот… — обеими руками Артур показал на свой маленький туристический примус.
"Жрать в последнее время редко приходилось. Но, в основном, харчевни посещаю", — Эту фразу он мысленно приготовил, но не успел сказать.
— Жри, где хочешь, — сказала та. — Только не рассчитывай, что сортир я тебе за свой счет и на своей площади строить буду. Можешь губу закатать.
— А где?.. — начал было Артур.
— Такие, как ты, лохи опущенные, срать вообще не должны!
— Слышь, а когда Серега появится? — проигнорировав этот странный выпад, пытался спросить Артур, но декольтированная гостья уже повернулась и вышла.
Окурок ее сигары на полу еще дымился. Артур поднял его и сунул в рот.
"Теперь еще эта об опустившихся на дно…"
Глава 7
Жаркое лето 2010го года
По Невскому проспекту двигался поток людей, особенно густой сейчас в обеденный перерыв. Плыли, двигались обнаженные людские головы без всяких теперь шапок и кепок. И как всегда на Невском, среди них — непременно три-четыре рыжих. Непонятно, чем вызывалось это явление — может, то были финны или эстонцы.