Гриф – птица терпеливая
Шрифт:
– Все на мази. Мы все приготовили. Если вас обоих устраивает, можете двинуться хоть завтра.
– Почему бы и нет? – произнес Гарри и взглянул на молодую женщину. Та одобрительно кивнула.
– Чем скорее тронемся, тем легче будет добраться. Период дождей только что начался. Есть вероятность, что дороги в Драконовых горах еще не развезло. Если же не так, то нам с Феннелом придется туго. Так что, если вас устраивает, завтра в восемь утра и отчаливаем. Поедем на «лендровере». Удобств особых не будет: нагружены мы до упора. До лагеря в Мейнвилле километров триста. – Подали рыбу. После ухода официанта Кен продолжил:
– До владений Каленберга
– Нас устраивает, – ответил Гарри. – А как насчет «птеродактиля»? Ведь необходимо обслуживание и запас горючего.
– Все предусмотрено. Горючего хватит в оба конца. Мне дали гарантию, что технари обо всем позаботятся. Конечно, ты сам должен убедиться, что все в порядке. Но, как мне сказали, машина будет готова к вылету.
– А что собой представляет Мейнвилль? – спросила Гея, положив на стол вилку и нож.
– Провинциальный городишко, – усмехнулся Кен. – Лагерь разбит в пяти милях от города в зарослях.
Вся компания с аппетитом принялась за телятину, при этом обсуждая детали предстоящей операции. Гея и Гарри убедились, что от Феннела ничего толкового не услышишь. Он только ворчал, разжевывая пищу, да жадно поглядывал на молодую женщину. Завершив трапезу, все принялись за кофе. Кен оказался прекрасным собеседником.
– Много любопытного увидите по дороге в Мейнвилль, – заверял он. – Последний участок пути пройдет не по шоссе, а по проселочным дорогам, так что какой только дичи не увидите. Бородавочников, антилоп разных видов, южноафриканских мартышек и прочую живность. Расскажу про них поподробнее, когда мы их увидим, если вам интересно. Ведь я был когда-то егерем. Возил на «лендровере» охотников.
– Что же вы оставили это ремесло? – спросила Гея. – По-моему, у вас великолепная жизнь.
– Вы тоже так считаете? – улыбнулся Кен. – С животными было все в порядке, а вот клиенты мне надоели. Не будут же звери тебя дожидаться в зарослях. Нужно терпение. Бывают дни, особенно в такое время года, когда можно проехать много миль, но так и не увидеть ни одного животного. А клиенты были недовольны, меня во всем обвиняли. Года через два мне это приелось. А один так просто достал меня. Я же не виноват, что он был неудачник. Наступил период дождей, а ему приспичило бизона сфотографировать. С одним из своих приятелей в Штатах он побился об заклад на тысячу баксов, что привезет снимок бизона. Но ему не везло. Мы несколько часов гонялись по бушу, но так их и не нашли. Так он решил выместить свою злость на мне, – усмехнулся бывший егерь. – Я размахнулся и врезал ему по зубам. Получил за это полтора года. А когда вышел, то бросил это ремесло.
– Не знаю, что вы, ребятки, хотите делать, а я так собирался пригласить прогуляться по увеселительным заведениям. И мисс Десмонд с собой пригласить. – Упершись в нее взглядом, Феннел спросил ее:
– Что вы на это скажете?
Наступила непродолжительная пауза. Гарри посмотрел на покрасневшее лицо медвежатника, затем на Гею. Та с невозмутимым видом улыбнулась:
– Весьма любезно с вашей стороны, мистер Феннел, но вы меня извините. Поскольку придется рано вставать, мне нужно выспаться. – Она встала из-за стола. – Всем спокойной ночи. До завтра. – С этими словами, провожаемая взглядами мужчин, она вышла из ресторана.
– Отшила, – с побледневшим лицом огрызнулся Феннел, со злостью посмотрев ей вслед. – Чего она выпендривается?
– Уплачу по счету, – поднялся Кен, – а потом завалюсь спать. – Он подошел к кассиру.
– Успокойся, – обратился к медвежатнику Гарри. – Девочка устала. Если хочешь куда-нибудь сходить, пойдем вместе.
Феннел сделал вид, что не слышит. Он сидел неподвижно, пряча глаза. К лицу его вернулся румянец. Выйдя из ресторана, в бессильном гневе он направился к лифту.
«Смотри у меня, сучка! – думал он, когда двери лифта открылись. – Я до тебя доберусь. Только бы мне остаться с тобой на десять минут. Я тебя так уделаю, что ты родных не узнаешь».
Добравшись до своего номера, он захлопнул за собой дверь и стал стаскивать с себя одежду. Бросившись на кровать, стиснул кулаки так, что ногти, вонзились в ладони. По толстым его щекам лился пот.
Больше часа извращенный ум медвежатника рисовал перед ним картины, одну сладострастнее другой. Лишь оказаться с ней вдвоем. Затем его воображение иссякло, и Феннел пришел в себя.
Он вдруг вспомнил слова Шейлика: «Оставьте в покое Гею Десмонд… Только попробуйте с ней что-нибудь сделать, как это досье тотчас попадет в Интерпол».
Каким же образом египтянин узнал про эти три убийства? Беспокойно ворочаясь на постели, он протянул руку за сигаретой. Закурил и уставился в дальний конец комнаты, освещаемой бликами вращающейся рекламы на противоположной стороне улицы.
Неожиданно он оказался в Гонконге. Сходил с джонки на причал, расположенный в районе улицы Фенвик-стрит. Он только что вернулся из рейса с тремя китайцами-контрабандистами. Им удалось без всякого труда доставить груз опия на остров Чу-Лукок, и в кармане штанов у Феннела оказались три тысячи долларов. До отлета самолета в Англию оставалось десять часов. Проболтавшись шесть суток на борту вонючей джонки, он испытывал потребность в женском обществе.
Китайские друзья сказали, куда ему идти. Он шагал по Глостер-роуд, кишащей рикшами, автомобилями, торговцами фруктами и толпами крикливых китайцев, пока не добрался до указанного ему борделя.
Девушка-китаянка оказалась маленькой, с тугими ягодицами. Такие были в его вкусе, но лежала она как кусок мяса. Она служила лишь объектом его похоти, никак не участвуя в акте соития. После того как дело было сделано, недовольный Феннел, выливший в себя полбутылки виски, уснул. Но спал он чутко. Ведя опасную жизнь, он выработал в себе привычку сохранять полное сознание, сколько бы он ни выпил. Очнувшись, он увидел, как китаянка, голое тело которой, цвета слоновой кости, залито уличными фонарями, светившими в незанавешенное окно, рылась в его туго набитом бумажнике.
Вскочив спросонок с постели, уголовник бросился к девушке. От удара по лицу голова ее откинулась назад, и китаянка рухнула на пол, закатив глаза. Из кулачка у нее посыпались купюры.
Рыкнув на нее, он принялся собирать деньги. Лишь после того, как он оделся и запихал бумажник в задний карман, Феннел сообразил, что случилось неладное. Он склонился над распростертым на полу телом, и по спине его пополз холодок. Схватив девушку за густые волосы, он приподнял ее. При виде бессильно упавшей на плечи головы поморщился. Свирепый удар по лицу сломал ей шею.