Гриф
Шрифт:
— Какие могут быть секреты у особы моего возраста.
— Страшные журналистские тайны, — хохотнул Моров. — Кто с кем в журнале живет, кто кого в Вашей газете поддерживает. Из политических лидеров.
— Мы все за Лужкова…
— А я думал, что ваша газета субсидируется Цесарским…
— Вы, похоже, знаете обо мне куда больше, чем я о вас.
— Так и должно быть. Вы — дилетантка, сунувшая свой хорошенький носик в серьезные игры. А я в них — профессионал, — смешно пошевелил бровями Моров, давая понять, что шутит.
Марина рассмеялась.
— Покажите, как
— Но если серьезно, в результате ваших экспериментов можно стать обладателем информации, в том числе, и опасной для испытуемого?
— Да. Но ведь они сами согласились на эксперимент. Был случай, когда студент сознался, что подростком участвовал в групповом грабеже и тщательно скрывал этот акт, боясь, что после окончания юрфака не сможет работать в прокуратуре. Информацию проверили, подтвердилось.
— Интересно, какие тайны могли бы рассказать… вы, если бы давали «показания» под гипнозом…
— И не надейтесь, деточка. Я разработал большинство существующих сегодня методик «взлома» подсознания научился и блокировать такие попытки.
— То есть с вами лучше…
— Дружить… а не ссориться. На худой конец, придерживаться нейтралитета. Но избави Бог пытаться мне противодействовать…
— Ах, да, вы же дружите с правоохранительными органами. И что же, помогли вы в расследовании хоть одного преступления?
— А как же. Вот свежий пример. Одну гражданку в городе Петрозаводске закололи ножом прямо на улице.
— Конечно, финским, раз в Петрозаводске…
— Что?
— Я говорю: нож был финский?
— Да какая разница! Факт — закололи. Никаких следов рядом с трупом сотрудники горпрокуратуры не нашли. Но узнали, что примерно в это время поблизости видели двух местных парней. Их задержали, начали допрашивать. Сначала оба запирались. Потом оба взяли вину на себя. Но рана одна, а убийц — двое. Я в это время был в Карелии, изучал, так сказать, потенциальный электорат в связи с будущими выборами президента: я же еще и советник одного видного политического деятеля.
— Кого, если не секрета
— Вы его еще не знаете.
— Видного, но неизвестного…
— Вот именно. Пока. Но не будем отвлекаться. Пригласили меня, зная мою репутацию. Я провел сеанс. Под гипнозом один из парней указал, куда выбросил нож и где припрятал забрызганную кровью куртку. Друг под гипнозом же объяснил, что невольно стал свидетелем убийства и боялся мести со стороны приятеля. Или другой пример — совершено убийство.
— Опять в Петрозаводске?
— Нет, в Москве. Убит при выходе из ресторана известный банкир. Ножом. Мне под гипнозом дали показания десять человек, оказавшиеся в тот момент у ресторанного подъезда. И что же?
— Да, и что же?
— Оказалось, что трое слышали выкрик: "Осторожно, Сеня, у клиента нож".
— И что значит сей крик?
— Я подумал, а что клиент — это кличка воровская? Проверили, нашли в группе подозреваемых человека по кличке Клиент. Оказалось, никакое не заказное убийство, банкир просто был бабником и в ресторане несколько раз, по пьянке, на "белый танец" приглашал подругу
— Что — бабник?
— Нет, что эксперимент получился.
— Так почему бы вашу методику не применять в следственном деле шире?
— Видите ли, и в МВД, и в ФСБ появились полиграфы-детекторы: деньги, как говорится, заплачены. Вот с их помощью и пытаются решить те же проблемы. А во-вторых, вы правы, деточка, допрос под гипнозом еще очень уязвим с правовой точки зрения. Вот в США и Израиле моя методика вовсю используется. А у нас в России и в Европе — побаиваются. Чистоплюи. Ну, да я времени не теряю и методики свои совершенствую. Может быть, на сегодня хватит?
— Когда увидимся, профессор? — кокетливо положила ногу на ногу Марина.
— Приезжайте на будущей неделе. Извините, что не провожаю. У меня через десять минут важное совещание. А ведь хорошо мы поговорили — с наигранным стариковским лукавством глянул Моров в лицо Марины. Но в глубине его черных, почти прикрытых тяжелыми веками глаз скрывались настороженность и страх. А может, Марине это просто показалось…
Он пожал сухой, но сильной, костистой рукой ее руку. В эту минуту заверещал сотовый телефон у него в кармане. Не выпуская руки Марины, Моров левой рукой достал трубку, нажал кнопку, спросил строго:
— Ну, что там?
— Гриф? Блин… Общак… Сперли…
ГРИФ. ОПЕРАЦИЯ «КРЕМАТОРИЙ»
У Витька были проблемы с ногами.
Не то чтобы они болели, но каждый раз, как он поест черного хлеба с репчатым луком, у него на подошве появлялась красная сыпь.
Витек не жмотничал и покупал крем после бритья с витамином F. Мазал жирно, не жалея крема. Жжение проходило, но сыпь сменялась легким белым налетом лишь на второй день. Тогда он снова пил медицинский спирт и закусывал хлебом с луком, и красная сыпь на подошвах появлялась вновь.
Положение было безвыходным: работать в морге крупной больницы, где мало что свои помирают, так еще и со всей Москвы «жмуров» после ДТП и бандитских нападений привозят, и не пить — это смешная фантазия. Во-первых, работа с вонью связана и надо чем-то перебить сладковато-приторный запашок трупов. Еще хорошо, если свежачок. А то привезут старый труп, пока его заморозишь в камере, сто раз высморкаешься. Так что не пить никак нельзя.
Опять же приходится учитывать — медучреждение. Каждому профессору от него чего-то надо. Труп посвежее для паталогоанатомических занятий, или еще что. И все — с презентами. И тут уж трудно однозначно сказать: то ли он или его предшественники завели такое правило, то ли сами врачи и средний медперсонал его предшественников испортили своими подношениями, но факт, как говорится, на лице: Витек пил. Не по-черному, с пониманием, но каждый пень.