Гриф
Шрифт:
— У меня нет детей, — поспешно ответил Моров.
— Я ж не о вас, профессор. Я — про убийцу… И потом, у человека может не быть детей… Но сознание, что твой поврежденный генетический аппарат будет производить себе подобные генетически ущербные копии… Как-то неприятно. Потомки убийцы будут тяжело болеть, спиваться, сходить с ума, кончать самоубийством по причинам, якобы не известным науке…
— Есть статистика?
— Достаточно убедительная…
— Странно, что я никогда не увлекался этим сюжетом и в такой близкой, казалось бы, мне области у меня информационные лакуны…
— Может быть, потому, что вы — атеист. Для верующего человека последствия греха — тема близкая. Недаром православная церковь называет убийство смертным грехом, который ложится на весь род злодея, если убийца не покается или потомки не замолят его грех… Кстати, если не секрет, почему у вас нет детей? Вы были женаты?
— Да… Но первая жена умерла, вторая болеет… Дети… Я всегда боялся детей.
— Жена беременела?
— Да. Но когда это случилось впервые, она сделала аборт. А потом детей не было.
— Не хотел бы вас огорчать, но убийство младенца в чреве матери — тоже большой грех перед природой и Богом…
— Я атеист…
— Слышал. От этого ваше преступление не становится меньше. В юридическом плане вы с женой не совершили преступления. Но вы знаете, что такое фантомные боли?
— Это когда солдат потерял на войне ногу или руку, или конечность отрезали во время операции, а она потом болит? Конечно знаю.
— Нечто подобное происходит и тогда, когда убивают младенца в материнской утробе.
— А, ерунда… Жена умерла совсем от другого.
— Я имел в виду не фантомные физические боли. Когда вакуумный насос разрывает на части тело плода в утробе матери, образуется фантом, который остается в матке, как бы ее ни вычищали врачи. Биологическая активность этого фантома так велика, что он корежит генетический аппарат женщины, а потом и мужчины, который будет иметь с ней интимную близость…
— У меня была любовница, даже не одна, из числа моего персонала.
— Это не меняет ситуации. Проблемы могли возникнуть и у них.
— Чушь какая-то… Впервые встречаю человека с таким сильным биологическим полем… Мы уже час с вами разговариваем, вы навязали мне тему разговора, мне не близкую, нашли сферу, в которой я недостаточно компетентен, проявили обширные познания в области, не входящей в сферу ваших профессиональных интересов… Черт знает что такое. А между прочим, все говорят, что у меня сильное поле. Я ведь и гипнозом занимаюсь. А у меня такое впечатление, что не я вас, а вы меня загипнотизировали…
— Это очень хорошее впечатление. Да, а что вы говорили насчет Андорры?
— Что страна хорошая, я был там трижды, — в последний раз месяц назад.
— Останавливались в отеле «Каса-де-лос-Вальес»?
— Да, откуда вы знаете, там же 200 гостиниц?
— В центре наибольший комфорт, старинное здание, в нем расположены Государственный совет, правительство, суд, гостиница и тюрьма. Все помещения, естественно, разной комфортности. Но останавливаясь в «Каса-де-лос-Вальес», что в переводе означает "Дом долин", вы имели возможность встречаться с государственными чинами, с банкирами как бы невзначай, в ресторане… Вы встречались с ними… Да?
— Этого не избежать… Ресторан сравнительно небольшой. Но, кстати, кормят прекрасно.
— Пили местное сухое вино?
— Да, хотя у меня от него была изжога…
— Вас устроили условия, которые предложил вам господин Морис Канильо?
— Да.
— А ведь у него весьма скромный банк…
— Зато маленький процент за переброску денег.
— Хризоберилл, крупный кристалл на вашем столе, — подарок Канильо?
— Да… безделица, но приятный пустячок…
— Когда снова собираетесь в Андорру?
— В июне этого года.
— Надеетесь, что все ваши деньги к тому времени будут там?
— Да…
— Отличный табак у этих андоррских сигар… Сам я не курю, но запах приятный. Мы очень мило с вами побеседовали, профессор Моров.
— Да, только что-то голова болит.
— Это пройдет… Все забудется… Все забудется… Все забудется…
БИЧ. ОПЕРАЦИЯ «ФАЛЬШАКИ»
Собрались в ресторане «Пиросмани» на Чистых прудах.
Владелец ресторана, знаменитый Торнике Копалейшивили, один из немногих в мире рестораторов, удостоенных звания рыцаря и кавалера Международного ордена Святого Константина, узнал Бича. Когда-то их познакомил старинный приятель Торнике, с которым он служил еще срочную в армии, — профессор Егор Федорович Патрикеев. А друг друга для Торнике — всегда друг.
Встретились глазами, поняли друг друга.
Очаровательная молодая дама, дневной метрдотель, проводила гостей в отдельный небольшой кабинет в подвале — как раз на семь мест.
На стенах висели отличные копии картин Нико Пиросмани, — дочь Торнике, талантливая художница, сама сделала копии, сама предложила отцу дизайн интерьера. В углу стояло колесо от арбы, кувшины из-под вина, на полках вдоль стен лежали розовые гранаты, стояли кувшины, бутылки, старинные лампы. Все здесь напоминало о духане в старом Тбилиси.
Еда была тоже по старинным рецептам, но, конечно, не такая старая, как утварь. Им принесли нежную душистую бастурму, еще теплое сациви из кур, сулугуни, свежие помидоры и огурцы, соленые огурцы, маринованную черемшу и, по просьбе Бича, большую миску с вареной картошкой.
Вино принес мальчик в сопровождении самого Торнике.
Бич не стал ничего объяснять, не показал, что как-то неформально знаком с владельцем модного ресторана, куда ни днем, ни вечером без записи предварительной не попадешь, только сказал: