Григорьев
Шрифт:
Администрации средней школы № 224 города Москвы, в здании которой есть музей 7-й гвардейской минометной бригады и где хорошо помнят о ветеранах войны, используют наше героическое прошлое для воспитания подрастающего поколения.
Своим сослуживцам — полковнику В. И. Ивкину и подполковнику И. С. Павловскому — которые поддерживали меня и помогали в работе.
Всем вам — низкий поклон!
ДЕТСТВО И ЮНОШЕСКИЕ ГОДЫ
Михаил Григорьевич Григорьев родился 23 октября 1917 года в деревне Молодке Захаровского сельсовета Бежецкого района Тверской губернии в потомственной крестьянской семье.
В этих краях в начале 20-х годов проживала с семьей Анна Ахматова.
Отца Михаил не помнил. В 1917 году он вернулся с фронта, весь израненный и больной, и уже на следующий год скончался. Мать осталась с тремя детьми на руках, и можно только представить себе, как трудно и голодно жилось семье в те годы без кормильца. В 1929 году семья вступила в колхоз. Старшие, брат Илья и сестра Евдокия, устроились здесь на работу. Евдокия в 1934 году вышла замуж и уехала в Ленинград. Илья в 1942 году погиб в боях за Родину. Мать в меру своих сил работала в колхозе, а позже, уже после войны, переехала жить к дочери. К сыну Михаилу перебираться не пожелала, уж больно много в послевоенное время скитался он по «медвежьим» углам, и она просто не хотела становиться ему дополнительной обузой.
Как писал в автобиографии сам Михаил Григорьевич: «С 10 лет, с 1927 по 1930 г. я в летнее время батрачил, а зимой занимался в сельской школе. После сельской школы я поступил в десятилетку, в которой, как батрак, учился на средства государства (получал стипендию)». В школе Миша отличался любознательностью и упорством. Много читал, любил историю и литературу.
А вот как Григорьев вспоминал свои детские годы в разговоре с Генеральным конструктором ракетно-космической техники М. К. Янгелем: «Окончить школу мне помогли встретившиеся на пути добрые, отзывчивые люди. Особенно горячее участие в моей судьбе приняли председатель месткома (не помню, к сожалению, его фамилии; мать все «председателем» его называла) механического завода, расположенного неподалеку от села, а потом школьный преподаватель математики Белобородов. Он убедил мать, что я должен учиться. Сам меня на таратайке в село отвез. Три года я там был на иждивении коллектива из восемнадцати человек. Со мной, девятнадцатым, делили они свой ежедневный обед. Так школу благодаря их поддержке и окончил…»
Михаил Григорьевич вспоминал также, что только благодаря постоянной требовательности учителя математики Белобородова, которую тот проявлял по отношению к своему ученику, он смог впоследствии выдержать вступительные экзамены в военную академию.
В свое время мне довелось работать учителем сельской школы. До сих пор помню своих учеников — крестьянских ребят, рассудительных, основательных в делах и поступках. Наверное, они в чем-то уступали городским сверстникам. Но вот что не подлежит сомнению, так это то, что жизнь они зачастую строили правильно, основательно. Работящими, не по годам смышлеными — такими я запомнил своих ребят.
Поэтому не побоюсь
В послевоенные годы Григорьев частенько навещал свою «малую родину». Приезжал в Молодку, вез подарки матери, учителям, односельчанам, был негордым, мог часами беседовать с любым человеком, вспоминать школьных друзей и т. п.
Родословная у Михаила Григорьевича не очень богатая, она такая же, как и у многих миллионов русских людей. Но как правильно отметил еще в XVIII веке французский ученый Жозеф Делиль: «Самая лучшая родословная — это услуги, оказанные родине и человечеству».
В те годы любимой газетой не только школьников Молодки, но и молодежи всей страны была «Комсомольская правда», которая публиковала на своих страницах очень много материалов о буднях тогдашней Красной Армии. Газеты с очерками о жизни воинов зачитывались, что называется, до дыр. И как-то в начале 1936 года на глаза Мише Григорьеву попалось сообщение о том, что объявлен набор в Военно-артиллерийскую академию в Ленинграде. Парень твердо решил стать артиллеристом и начал упорно готовиться к вступительным экзаменам. Сдал он их довольно успешно и в 1936 году стал курсантом.
В 1937 году курс, на котором учился М. Г. Григорьев, был переведен в Москву и вошел в состав Военно-артиллерийской академии им. Ф. Э. Дзержинского.
УЧЕБА В АКАДЕМИИ
Учиться на первых порах было нелегко. В академию поступали не только вчерашние выпускники средних учебных заведений, но и те, кто уже прошел суровую армейскую школу. На одном курсе с Григорьевым учился сын И. В. Сталина — старший лейтенант Яков Джугашвили. Он был старше многих на 8–9 лет, что не помешало ему впоследствии наладить теплые и дружеские отношения с сослуживцами. Яков был в высшей степени порядочным человеком, никогда не подчеркивал своего превосходства, не кичился родством, не требовал к себе снисхождения или поблажек. К концу учебы, несмотря на разницу в возрасте, они крепко подружились — Яков Джугашвили, Михаил Григорьев и Лев Благоразумов.
Шло время. М. Г. Григорьев трудился очень упорно, целеустремленно и быстро сравнялся в учебе со всеми курсантами. На втором курсе вчерашним школьникам присвоили воинское звание лейтенант и учебу они продолжали офицерами.
Из аттестации на слушателя 2-го курса командного факультета артиллерийской академии лейтенанта Григорьева Михаила Григорьевича:
«Дисциплинирован, выдержан, вдумчив и серьезен, добросовестно относится к своим обязанностям. Силой воли обладает, общителен, хороший товарищ. Способный. Учебная успеваемость хорошая, по сравнению с прошлым годом заметно повысилась. Зимнюю артиллерийскую стрельбу провел хорошо. Итоги лагерной учебы: артиллерийско-стрелковая подготовка — «отлично», тактическая подготовка — «хорошо», практические работы по топографии — «хорошо».
4-й курс:
«Общее и политическое развитие хорошее… Дисциплинирован, выдержан, серьезен. К своим обязанностям относится добросовестно.
Волевой, общительный командир, хороший товарищ.
В период стажировки показал себя как отличный командир батареи.
Физически развит хорошо. Строевая подготовка отличная.
Казалось, курсанты за дружбой и учебой не замечали, что происходило в политической жизни страны. Но жизнь властно и сокрушающе вторгалась сквозь стены казарм, оставляя в душах молодых людей незаживающие раны.