Гримстоун
Шрифт:
Джуд может сказать, что что-то не так.
— Что с тобой случилось? Ты странно выглядишь.
Я пожимаю плечами. Движение кажется странным, как будто я только что его придумала.
— Я собираюсь переодеться, — я слышу слова, слетающие с моих губ, как будто их произносит кто-то другой. — Ты идешь на эту вечеринку у костра?
— Черт возьми, нет, — Джуд хмурится.
Я снова пожимаю плечами.
— Как хочешь.
Я ковыляю по дому, замечая, сколько усилий требуется, чтобы поднимать ноги. Движение при ходьбе больше не кажется автоматическим.
— Что за хрень? — шепчу я. — Что ты сделал?
Я не знаю, говорю ли я с Дейном или сама с собой. Я, должно быть, сошла с ума, пригласив этого человека в свою голову.
Я не знаю, о чем я думала. Должно быть, это какое-то стремление к саморазрушению, которое тянет меня к нему снова и снова.
В главном вестибюле девяносто шесть плиток и шестнадцать ступенек на второй уровень, но только тридцать девять перил — одного не хватает. Люстры сделаны из латуни, а птицы на обоях — вьюрки…
Мои глаза мечутся повсюду, пересчитывая все. Мое сердце бьется слишком быстро.
Я поднимаюсь по второй лестнице в свою комнату и бросаюсь на кровать, затыкая уши и закрывая глаза.
Когда я снова поднимаю голову, все нормально. В комнате темно и прохладно. Тишина — это просто тишина.
Мой телефон жужжит рядом с кроватью:
Эмма
Я не хочу и дальше доставать тебя, но ты упускаешь массу интересного
Мои большие пальцы двигаются по экрану. Я печатаю, передумываю, затем отправляю это вместо этого:
Я
Ухожу сейчас же
Реакция мгновенная:
Эмма
Черт возьми, да! Тащи сюда свою задницу!
Я улыбаюсь, засовывая телефон в карман. Приятно чувствовать себя желанной, даже просто в качестве еще одного тела на вечеринке.
Я перебираю шесть предметов одежды, развешанных в шкафу, вытаскиваю рубашку, которую считаю «самой красивой», то есть на ней нет размазанной краски или видимых дырок. Чего нельзя сказать о моих джинсах.
Я расчесываю волосы, добавляю немного подводки для глаз и блеска для губ и сбрызгиваюсь одеколоном Джуда. В треснувшем зеркале, при свете лампы, я выгляжу чертовски хорошо.
Джуд во дворе, по локоть в деталях двигателя.
— Уверен, что не хочешь пойти?
— Нет, спасибо, — он наваливается всем весом на гаечный ключ, пытаясь открутить ржавый винт. — Я собираюсь наладить бесперебойную работу.
Мой брат становится невероятно продуктивным, когда избегает того, что ненавидит больше всего.
— Не засиживайся допоздна.
— И тебе того же, — говорит он, бросая на меня взгляд.
Ладно, ладно, сообщение получено.
В сотый раз я напоминаю себе перестать нянчиться с ним. Хотя это было бы намного проще, если бы он иногда вел себя как взрослый.
Ему двадцать, напоминаю я себе. Больше не ребенок.
И в кои-то веки, когда я смотрю на него, сгорбившегося
Глава 13
Реми
Поездка в Гримстоун становится привычной и успокаивающей — узкие, по большей части пустые дороги, окруженные с обеих сторон высокими лесами.
На Главной улице закрыты все магазины, кроме бара «Резак тумана» и отеля «Монарх». Я паркуюсь возле бара, как предложила Эмма, затем спускаюсь по длинной лестнице из деревянных ступенек, встроенных в скалы, на пляж с черным песком внизу.
Я поддразнивала Дейна из-за названия Гримстоун, но он был прав — я никогда не видела более темного и неприступного пляжа. Чернильные скалы образуют отвесный спуск к плоскому песку, который блестит, как черные бриллианты. Волны врываются в темные пустоты морских пещер и с шипением отступают обратно.
Костер пылает в четверти мили дальше по пляжу, окруженный фигурами, чьи длинные тени тянутся по песку, как накидки. Шум и смех пугают меня, и на мгновение я подумываю развернуться и поехать обратно домой.
Затем я замечаю ярко-оранжевую голову Эммы, и она поворачивается и тоже видит меня.
— Это Реми? Иди сюда, я хочу представить тебя всем!
«Все» оказываются пестрой смесью людей двадцати-тридцати с чем-то лет, которые живут и работают в окрестностях Гримстоуна. Половина, похоже, связаны друг с другом сложными и запутанными нитями. Олдос и Эми — черноволосые близнецы, оба работают на новом курорте, Олдос консьержем, а Эми горничной. Это, по-видимому, оскорбительно для Корбина, смуглого и угрюмого кузена Эммы и Тома, который управляет заправочной станцией недалеко от города.
— Никто не должен работать на этих паразитов.
— Мне нужно где-то работать, — сердито говорит Эми. — А «Монарх» не нанимал.
— Я бы наняла тебя, — говорит Селина, сочная брюнетка со скрипучим голосом, владелица тату-салона рядом с отелем. — Но только на лето. Зимой не могу этим заниматься.
— Меня уволят после Хэллоуина, — мрачно говорит ее сестра Хелена. Хелена — соблазнительная блондинка, которая занимается гаданием на картах Таро и, кажется, имеет какое-то отношение к Корбину, хотя я не могу сказать, родственники ли они или раньше спали вместе — Хелена не перестает сверлить его взглядом, в то время как Корбин притворяется, что ее не существует.
Из жестяного динамика играет музыка. Дальше по пляжу люди танцуют и играют в волейбол.
Том настолько пьян, что я не думаю, что он даже помнит, что писал мне.
— Реми! — кричит он, поднимая свой стакан с таким энтузиазмом, что половина пива выплескивается ему на руку. — Откуда ты взялась?
— Притворись, что его не существует до завтра, — Эмма хватает Тома за плечи, разворачивает его и толкает обратно в направлении бочонков. — Это не то впечатление, которое он хотел произвести.