Гробница Фараона
Шрифт:
— А ведь ты будешь леди Трэверс, — заметила Элисон.
— Я не думала об этом.
Доркас покачала головой.
— Я вижу, что ты счастлива.
— О, Доркас. Элисон! Я и не знала, что можно быть такой счастливой.
— Ну, ну, — сказала Доркас. Она всегда говорила таким тоном, когда я была ребенком. — Ты ничего не делаешь наполовину.
— Нельзя же о браке говорить «наполовину».
Я засмеялась.
— В нашем браке все будет превосходно.
В Кеверал Корте я ничего не сказала о нашей помолвке. Мне казалось это неудобным,
Кеверал Корт находился в глубоком трауре, но не думаю, чтобы кто-то в доме жалел о смерти сэра Ральфа больше, чем я. Великая радость моей помолвки омрачена. Но по крайней мере, думала я, он был бы доволен. Он стал моим другом, а за последние недели его жизни наша дружба значила много не только для меня, но и для него. Я в этом абсолютно уверена. Как бы мне хотелось зайти к нему в кабинет и рассказать о моей помолвке, о планах на будущее. Я постоянно думала о сэре Ральфе и вспоминала эпизоды из прошлого — когда я принесла ему кусочек бронзового щита и он впервые обратил на меня внимание, как он подарил мне бальное платье и потом встал на мою защиту.
Леди Бодреан надела маску печали, но было ясно, что смерть мужа стала для нее облегчением.
Она рассказывала Джейн и мне о добродетелях сэра Ральфа, но я чувствовала, что затишье в ее враждебности по отношению ко мне временное. Теперь, лишившись защитника в лице сэра Ральфа, я целиком оказалась в ее власти. Она ничего не знала об ударе, который я подготовила для нее. Я выйду замуж за человека, за которого она хотела выдать свою дочь. Каким шоком для нее окажется эта новость: ее бедная компаньонка вскоре станет леди Трэверс.
Приехал Хадриан, и я поделился с ним новостью.
— Мы еще официально ни о чем не объявляли, — предупредила его я. — Пока подождем, а объявим после похорон.
— Повезло Тибальту, — мрачно сказал Хадриан. — Опередил он меня.
— Но ты же искал жену с деньгами.
— Если бы у тебя было состояние, Джудит, я бы положил к твоим ногам свою голову.
— Физически невозможно, — парировала я.
— Ну, желаю тебе счастья. И я рад, что ты будешь подальше от моей тети. Твоя жизнь рядом с ней была адом.
— Все не так плохо. Ты же знаешь, я не выношу покоя.
Вечером я получила странное послание от адвокатов сэра Ральфа: они приглашали меня присутствовать на оглашении завещания.
Когда я пришла в коттедж и рассказала эту новость, Доркас и Элисон повели себя весьма странно: они сразу же вышли и оставили меня одну в гостиной. Очень странно, ведь я пришла на минутку. Я уже собиралась крикнуть им, что ухожу, когда они вернулись.
Обе были с красными лицами и странно смотрели друг на друга. Зная их, я поняла, каждая пыталась заставить другую заговорить о теме, которую они считали огорчительной или неприличной.
— Что случилось? — спросила я.
— Нам надо кое-что тебе рассказать, — ответила Доркас.
— Да,
— Готова к чему?
Доркас закусила губы и посмотрела на Элисон, та одобрительно кивнула.
— Хочу сказать тебе о твоем рождении. Ты — наша племянница, Лавиния была твоей матерью.
— Лавиния? А почему же вы сразу не сказали?
— Мы считали, что так лучше. Положение довольно щекотливое.
— Для нас ее беременность была шоком. Лавиния — наша старшая сестра, отец дышал на нее. Она была такая красавица, очень похожа на нашу маму… а мы пошли в отца.
— Дорогая Доркас! Расскажи мне, в чем же дело.
— Нас шокировало известие о ее беременности.
— Это я должна была родиться?
— Да. Мы тайком отправили Лавинию к нашей кузине… пока еще не стало заметно. А соседям мы сказали, что Лавиния нашла место гувернантки. Потом родилась ты. Наша кузина жила в Лондоне, у нее были свои дети. Лавиния могла бы присматривать за ними и за своим ребенком. Мы хорошо обо всем договорились. Она привезла тебя показать нам. Но ведь она не могла приехать в деревню с ребенком, поэтому мы встретились в Плимуте. Мы чудесно провели время с ней и с тобой, а потом посадили ее на тот поезд.
— Это был несчастный случай, она погибла в катастрофе, а я осталась жива.
— Возникла проблема — что делать с тобой. Мы решили сказать, что ты — ребенок нашей кузины, и мы привезли тебя сюда. Потом мы тебя удочерили.
— Значит, вы на самом деле мои тети: тетя Доркас и тетя Элисон. А зачем вы рассказали мне историю, что меня никто не искал?
— Ты всегда задавала вопросы о нашей кузине, ее родственниках, поэтому мы и решили сказать, что у тебя нет родственников.
— Вы всегда делали для меня то, что считали лучшим. Я это знаю. А кто мой отец, вы знаете?
Они переглянулись, а я мгновенно выпалила:
— Неужели? Сэр Ральф.
Вот тогда все становится понятно. По их лицам я прочла, что догадалась правильно.
— Он был моим отцом… Я рада… Я его любила. Он всегда относился ко мне по-доброму. — Я подошла к ним и обняла. Теперь-то я знаю, кто мои родители.
— Мы думали, что ты будешь стыдиться своего рождения… Ведь ты незаконнорожденная.
— Знаете, я думаю, он по-настоящему любил Лавинию. Должно быть, это единственная настоящая любовь в его жизни. По крайней мере она дала ему утешение, в котором он так нуждался, будучи супругом леди Бодреан.
— О, Джудит! — закричали они снисходительно.
— А со мной он всегда был добр. — Я вспомнила, как он смотрел на меня, в глазах таился смех, подбородок подрагивал от сдерживаемого веселья. Он говорил себе: это дочь Лавинии. Как жаль, что он умер. Я бы хотела сказать ему, что очень его люблю.
— Джудит, — сказала Доркас, — ты должна подготовиться. Тебя пригласили на оглашение завещания потому, что он и тебе что-нибудь оставил. Теперь все узнают, что ты его дочь. Мы хотим, чтобы и ты все знала и была готова.